Насмешка
Шрифт:
Благородная лаисса не сводила с него взгляда, жадно всматриваясь в дорогие ее сердцу черты. Как же ей хотелось подойти к Гаэрду и провести тыльной стороной ладони по щеке, коснуться губами скулы, пропустить между пальцами рыжеватые пряди, потом прижаться к широкой груди возлюбленного и слушать размеренный стук его сердца.
— Гаэрд, — прошептала она почти беззвучно.
Но мужчина обернулся. Его взгляд потеплел, на губах появилась ласковая улыбка, и Лиаль показалось, словно ее коснулись его руки. Она на мгновение прикрыла глаза,
Благородная лаисса доверчиво взглянула в глаза цвета весенней зелени и забыла, что за стеной снует прислуга, что вскоре должен вернуться Ригнард, что где-то по дорогам Валимара скачет ее супруг, должно быть, разыскивающий свою жену. Забыла о Последователях Нечистого, о Халидуре, забыла обо всем. Сейчас весь ее мир сузился до одного единственного мужчины, равного которому она не знала и не желала знать.
— Я умру без тебя, — тихо произнесла она.
— Живи для меня, — ответил ей Гаэрд. — Дыши для меня.
— Моя грудь полнится лишь тобой, — прошептала Лиаль, глядя в глаза возлюбленного. — Ты мое дыхание, Гаэрд.
— Святые, — рвано вздохнул мужчина и склонился к лицу лаиссы, ловя ее уста в сладкий плен нежного поцелуя.
— Какой лакомый кусочек, — неожиданно ворвался в маленький мир двух влюбленных голос Ригнарда Магинбьорна.
— Ах, господин, экий вы охальник, — кокетливо хихикнул женский голосок в ответ вернувшемуся молодому лассу.
Гаэрд с сожалением выпустил Лиаль из объятий. Он вернулся к окну, вновь взявшись за лютню. Благородная лаисса тяжко вздохнула и села на кушетку, желая любимому брату небольшое несварение.
— Вот вы где, — весело произнес Ригн, входя в гостевую комнату. Он посмотрел на хмурую сестру, на Гаэрда, на чьем лице застыла маска невозмутимости, и усмехнулся, но ничего говорить не стал.
Он бросил сестре сверток и удалился в одну из умывален, крикнув:
— Ежели кое-кто не поспешит, то я займу большую купель.
— Не смей! — тут же подскочила Лиаль и метнулась в двери. — Ригн Магинбьорн, только попробуй сунуться в мою умывальню, и ты узнаешь всю силу моего гнева, клянусь тебе!
Гаэрд поднял голову, глядя вслед лаиссе, и негромко рассмеялся. Перепалки брата и сестры неизменно забавляли его. Рассмеялся и Ригнард, когда сестрица вытолкала его взашей из своей умывальни, ворча и бранясь на «невозможного наглеца». Вскоре закрылись двери в обе умывальни, и Дальвейг снова усмехнулся, оставшись в одиночестве.
Ему пришлось ждать, когда оба Магинбьорна понежатся в горячей воде, отмоются и, наконец, освободят хотя бы одну купель. И если против того, чтобы Лиаль получила маленькую толику удовольствия, Гаэрд ничего не имел, то Ригн заслужил от него суровый взгляд и легкую затрещину. На что гордый ласс тут же высокомерно задрал нос и заявил:
— Хочешь
После чего стремительно покинул покои, сбежав от карающей длани ласса Дальвейга. Но уже вскоре голова Ригнарда просунулась в двери, заискивающе улыбаясь:
— Друг мой, а я к тебе с великим даром.
Даром оказалась прислуга, пришедшая вычерпать грязную воду, и заполнить купель свежей. Гаэрд усмехнулся и поманил к себе Магинбьорна. Тот подошел, глядя плутоватым взором. Дальвейг обнял товарища за плечи и доверительно произнес:
— Знаешь, что я подумал, — Ригн вопросительно приподнял брови. — Когда ты будешь навещать нас с Лиаль, я буду подкидывать тебе в постель холодную и скользкую жабу вместо служанки для услады.
— За что? — округлил глаза Ригн.
— За наглость, — хохотнул Гаэрд, взлохматив влажные волосы друга.
— Тогда не видать тебе моей сестрицы, как своих ушей, — парировал Магинбьорн. — Живи со своей жабой, холодной и скользкой.
— Тогда жаба поселится в твоей постели в родовом замке, — пообещала Лиа, появляясь в дверях.
— Так-то, — развел руками Дальвейг, с ухмылкой глядя на возмущенного друга.
— Болотник и кикимора, — обозвал Гаэрда и Лиаль оскорбленный Магинбьорн. — Коли так любите жаб, то их подарю вам на свадьбу.
После этих слов на покои вдруг обрушилась тишина. Гаэрд помрачнел, Лиаль тяжело вздохнула, а Ригн выругался. С некоторых пор Ландар Ренваль стал для них почти призраком, и обряд соединения двух любящих сердец казался неминуемым. Но шутки вернули всех троих с небес на землю, породив неловкость и подпортив настроение.
— Пожалуй, мы будем ожидать тебя в трапезном зале, — буркнул Ригн, поманив за собой сестру. — Долго не плескайся, а то приплывет русалка и утащит на дно морское, где мне потом нового зятя искать взамен нынешнего?
— Братец, — Лиа укоризненно посмотрела на него. — Все же не будем спешить. Говорят, те, кто спешат, лишь веселят Нечистого.
Брат ничего не ответил. Он взял лаиссу за руку и вывел в коридор, оставив Дальвейга в одиночестве. Гаэрд невесело усмехнулся, повторив:
— Лишь веселят Нечистого. — После взглянул на Халидур и решительно мотнул головой. — Вот уж кому мы не позволим смеяться.
Через несколько мгновений благородный ласс уже разоблачился и сел в купель, блаженно застонав. Гаэрд Дальвейг умел терпеть тяготы, но и благо обустроенной жизни он умел ценить не меньше, и по горячей купели и чистой одежде соскучился не меньше, чем его спутники. И сейчас, получив даже малую толику того, о чем украдкой мечталось, мужчина получал немалое удовольствие.
Когда открылась дверь в покои, он не услышал, как не заметил и тени скользнувшей в умывальню. Из блаженной полудремы благородного ласса вывела лишь рука, легшая ему на грудь. Гаэрд распахнул глаза и увидел молоденькую девушку, приветливо улыбавшуюся ему.