Настанет век пырларла. Книга 3. Пишите легенды, или Возвращенный
Шрифт:
– Готов, мой господин, – без запинки ответил Торэр.
Минги лежала в кровати как тень, не желала никого видеть, разговаривать, есть и пить. Она посмотрела на вошедшего Бакара в слабой надежде, что его визит что-то изменит, но почти сразу со вздохом отвела взгляд. Она скажет ему. Пусть не сегодня, но через несколько дней обязательно. Она не готова потерять еще одного ребенка и не будет больше пытаться подарить митверхалу наследника. Лучше пусть он убьет ее. Или просто уморить себя голодом? Тем более и есть не хочется.
– Мингилита, дочь Ченгала, – обратился к ней Бакар, и, когда ее глаза удивленно
Казалось, хуже быть не может, но Бакару удалось. Такого Минги никак не ожидала. Пусть лишенный любви, но их брак все же был не самым плохим, в нем были дружба, доверие и забота. Губы Минги задрожали.
– Лучше убей, Бакар, не обрекай меня на позорное существование.
Бакар сел рядом и взял ее дрожащие похолодевшие руки.
– Я никогда бы не обрек тебя на позор, детка, ты этого не заслужила. Ты уйдешь не одна. Подойди, кузен. Встань здесь.
Торэр вошел и остановился чуть поодаль, бросив на Минги смущенный взгляд.
– Вот мужчина, который поведет тебя по жизни дальше. Ты согласна?
Минги ошеломленно смотрела то на Бакара, то на Торэра, не в силах произнести ни слова.
– По глазам вижу, что согласна, – улыбнулся Бакар, – пусть все забудется не сразу, но вы начнете новую жизнь вдвоем.
– Но… меня ведь все знают, – сказал Мингилита, когда вновь обрела дар речи.
– Торэр отправляется служить в Кавииз, ты поедешь с ним.
– Там тоже есть те, кто меня знает.
– Что ж, тогда кавиизский орех в помощь, – немного подумав, сказал Бакар, – брюнеткой ты будешь так же красива. Иди ближе, кузен.
Бакар взял со стола фруктовый нож.
– Не игла конечно, но вполне сойдет, – он улыбнулся Мингилите, – я дал клятву твоему отцу, но сдержать ее оказалось мне не под силу. Но выполнить по крайней мере половину и сделать тебя счастливой женой я могу. Ты пробыла незамужней всего несколько минут. Встаньте, дети мои, сейчас митверхал поженит вас.
Потом Торэру предстояла непростая задача – раздобыть в Мааде женский труп и тайком доставить его во дворец. На следующий день город узнал прискорбную новость: матерь клана Ар-Рааров умерла от послеродовой лихорадки. Завернутое в ритуальное покрывало тело с затянутым вуалью лицом быстро отвезли на Последнее Пристанище и предали огню. На церемонии были только самые близкие, а посвятили в тонкости только Силанга.
Через два дня Торэр во главе большого отряда Ар-Рааров и кучки Пахтыхтамаев отбыл в Кавииз. Среди вереницы повозок с женами и детьми воинов была карета, в которой сидела никому не известная брюнетка. Командующий Торэр внезапно решил жениться, видно, чтобы не скучать в Кавиизе. С ней ехала Лейга, жена старшего телохранителя Пэккера и верная служанка госпожи Мингилиты, оставшаяся без хозяйки. Ее годовалый малыш был страшным егозой и непоседой, но молодая жена Торэра настояла, чтобы он ехал с ними.
– Вот уж никогда не думала, что вам, госпожа, так пойдет черный цвет, – нет-нет, да и повторяла Лейга, дотрагиваясь до блестящих локонов Мингилиты.
– Я и сама не верила, что пойдет, – улыбалась Минги.
Чем дальше уезжали они от Маада, тем спокойнее становилось у нее на душе. Теперь жизнь принадлежит ей, а не долгу, в ней есть верная подруга,
– Ты мудрее, чем я думал и мудрее меня, – сказал брату Бикир, когда зашел проведать его через пару дней.
Бакар печально улыбнулся.
– Просто я не бьюсь лбом в ворота, когда рядом есть открытая калитка. Знаю, что поступил правильно, рад за кузена, но все же дворец стал пустым. Минги украшала его, а теперь он как перстень без камня.
Бикир вздохнул, положил ему руку на плечо и собрался было нарисовать словами картину прекрасного будущего с толпой наследников и женой-красавицей, но помешал Ки-Сиел.
– Вам письмо, господин Бакар.
Митверхал взял расписанный вензелями дома Шикиэртов конверт.
– От Эври, – глаза его загорелись яростью, – проклятая потаскуха! Еще смеет мне писать!
Не вскрывая, он смял письмо в кулаке и швырнул в угол. Понюхал руку и поморщился.
– Наверное, вылила целый флакон своих лучших душков, мразь!
– Согласен, – кивнул Бикир, – с ней надо что-то решать. Кстати, насчет Шэда я не шутил. Или, может быть, ты придумаешь такой же изящный ход, как с Минги?
– Постараюсь обойтись без крови, дай мне немного времени.
– Хорошо, только слишком не затягивай, – Бикир собрался уходить, – да, Бакар, Ги-Мла скучает, спрашивала, когда ты зайдешь повидаться.
– Я тоже скучаю, брат, но пока – сам видишь. Как только разберусь с делами, сразу к вам.
Бикир ушел, а Бакар еще долго сидел в задумчивости.
– Дела мои, похоже, не кончатся, – сказал он наконец, – и в вашей спальне я, кажется, лишний.
Потом встал, поднял скомканное письмо и расправил его на столе.
***
– Знасти ейс!
Ангия вздрогнула. Одна из бесценных шести пеленок, скроенных из того самого прекрасного покрывала, выпала из рук и поплыла по течению, извиваясь в воде. Пятеро круглолицых мужчин встали полукругом на берегу и, ухмыляясь, разглядывали ее. Как они сюда попали? Ангия забыла, что стирала пеленки, стоя полуголой по колено в воде, пока их с Андингом двухмесячная малышка Дивиана спала в пещере. Андинг ушел на охоту. Он может вернуться быстро, а может проторчать в горах до темноты. Да и не одолеть ему пятерых.
Ангия мигом узнала тхиаидских воинов, такие же ворвались во дворец в тот ужасный день, когда она, зажмурившись и попрощавшись с жизнью, шагнула с моста. Внутри все сжалось от ужаса.
– Что вам нужно? – как можно тверже спросила девушка.
Солдаты переглянулись, никто из них не понял ее слов, но намерения их были предельно ясны.
– Тиест ейс! – улыбнулся один из них, как видно, главарь, и поманил ее к себе.
Ангия шагнула назад – река пугала ее меньше незнакомцев. Лишь бы дочка не проснулась и не заплакала. Тхиаидец изобразил на лице всю возможную приветливость, обнажив два ряда неестественно-зеленоватых зубов, шагнул вперед и протянул руку, якобы для того, чтобы помочь девушке выбраться на берег. Но едва он сделал шаг, как в воздухе просвистела стрела, насквозь пробив его толстую шею. Круглолицый захрипел, схватившись за горло, и свалился под ноги остолбеневшей Ангии. Пара мгновений – и второй рухнул от стрелы, пронзившей висок.