Наставления святого отца
Шрифт:
Поэтому, если дело так было, то прости, почтеннейший, мы не осмеливаемся сказать что–нибудь или назначить епитимию вопреки тому, что боговдохновенно было высказано отцами. А что брат действительно так поступил, об этом показывают, и притом с великим сокрушением, во–первых, сам принудивший его, муж из числа весьма благочестивых и благоразумных, знатный Фома консул и халтуларий; затем Иаков, монах благочестивейший и непричастный ереси; также и Евфимий, другой монах, почтенный и потерпевший гонение. При словах двух свидетелей, или при словах трех свидетелей состоится всякое дело, — говорится в Писании (Втор.19:15).
Ты же, Владыка,
Если же дело было так, как рассказывают свидетели и сам принужденный, и если угрожали две опасности: или младенец мог умереть непосвященным, что уже случилось прежде, когда он не повиновался, с двумя младенцами, или соблюдающим благочестие родителям пришлось бы обратиться к еретикам, то я, грешный, не осмеливаюсь ничего постановить, пока блаженнейший священноначальник наш, рассмотрев дело, не произнесет суд.
Не сожалей о моем смирении, любезнейший из отцов, но лучше молись, чтобы нам не браться за превышающее нашу меру и исправить греховную жизнь. Относительно других проступков нашего брата, о которых твое благочестие сообщило и объяснило нам, мы думаем, что он нимало не поступал незаконно, а наоборот, даже достойно похвалы. Услышав о прелюбодеях, он не убоялся сказать тем, которые могли прекратить это нечестие, увидев, что жена сановника хотела удавиться, сделал надлежащее. Это считал он своим долгом, а не что–нибудь иное, и многих славных похвал от вышеупомянутых мужей, как я сам слышал, удостоился брат Ераст.
Итак, святой муж, не за то, что он произвел разделение в тамошних местах, но по причине соблазнов, ведущих к неустройству, я запретил брату опять совершать песнопения, чтобы таким образом и обвиняемый оправдался, и любители обвинений и клевет успокоились. Выслушав это, не откажи, блаженнейший отец наш, в благоугодных молитвах твоих о нас и в прощении брату.
Благая весть о спасении благословенного господина и духовного брата моего, дошедшая еще прежде письма, обрадовала смиренные сердца наши; а когда и оно было прочитано, то совершенно утешило и возвеселило не одних нас, грешных, но и ангельские силы; ибо на небесах более радости бывает об одном человеке кающемся, по священному изречению (Лк.15:7). Благословен Бог, Который не попустил тебе, почтенный, до конца быть увлеченным злой ересью христоборцев, но посредством доброй и блаженной дочери обратил к свету истины.
О, чудо и с родившим, и с рожденною! О, искренняя любовь обоих: одной — заботившейся до самого последнего вздоха о спасении отца, а другого — богоприлично приклонившего слух и доставившего просившей доброе напутствие во гроб, обращение в православие! Она отошла, имея вместе с своими добрыми делами принести Богу приятный дар, отеческое спасение; а он дождался от священной дочери благочестивого украшения и поистине радостного для всех православных. Почему ты знаешь, жена, — говорит апостол, — не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены (1 Кор.7:16)? Нам же нужно несколько изменить это так: дочь спасла отца. Блаженна она, преподобная;
Таково божественное приношение и прекрасное исповедание твое, которое ты исповедал в письме пред Богом и людьми. Истинная вера христиан такова: по учению о Боге веровать в Отца и Сына и Святого Духа, во имя Которых совершается и крещение, в Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, в Одного Бога, а не в трех, нет. Ибо одно божество, не разделяемое по трем Ипостасям, но все в Каждом Лице нераздельно созерцаемое; хотя это и непостижимо — называть Каждого Богом и в то же время сводить исповедание к Одному Богу; по учению же о домостроительстве опять веровать, что Слово стало плотию (Ин.1:14), т. е. Один из Святой Троицы родился от Пречистой Девы Марии, оставшись Тем же, Чем был, Богом неизменяемым и совечным Отцу, но приняв наше естество чрез рождение от Девы во Святом Духе.
Он есть всецелый Бог и всецелый Человек, нося в себе вполне все свойства обоих естеств, из которых Он состоит, то есть божеского и человеческого, в одной Ипостаси. Он описуем и неописуем, одно по божеству, а другое по человечеству: ибо таковы их свойства: по неописуемости Он — Один из Святой Троицы, а по описуемости — один из нас. Поэтому веруем, что Он стал посредником между Богом и людьми, как соединивший в себе крайности и чрез Себя сделавший нас причастниками Божественного естества и сынами Божиими, хотя это и удивительно, и выше всякого разумения и слова.
Итак, кто говорит, что Он неописуем по плоти подобно нам, тот отвергает, благословенный брат мой, что Бог явился во плоти, противоречит Евангелию Христову и подобен иудеям. Ибо как останется истинным то, что Он сделался по всему подобным нам, если Он не может изображаться на иконе подобно нам? Что будет с изречением: осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лк.24:39)? Для чего и это сказано: ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога (Ин.8:40)?
Итак, Тот, Кто неописуем, конечно, не подобен нам, не может быть ни осязаем, ни убиваем. Но Он был убит и осязаем по воскресении. Следовательно, Он и описуем чрез изображение на иконе подобно нам. Но осуетились в умствованиях своих иконоборцы, и омрачилось несмысленное их сердце (Рим.1:21). Отвергая икону Христа, Богородицы и всех святых, они отвергают спасительное домостроительство и, исповедуя Христа, как бесы, отвергают его делами. Ибо Христос не есть Христос, если Он не может быть изображаем; и не поклоняются Ему, если не веруют, что следует поклоняться Ему в иконе.
Такова истина, человек Божий; и такое учение преподано апостолами, пророками и богоносными Отцами, хотя не в тех же выражениях, но по истинному смыслу сказанного ими. Ибо все догматические истины, как бы некоторые семена, предложены в мыслях божественных изречений, а в противоположность вырастающим по временам ересям они благочестиво объясняются, будучи извлекаемы оттуда действием Духа, и таким образом плевелы нечестия истребляются.
Так и ты веруй и будь здрав в Господе, поклоняясь Христу, поклоняясь и иконе Его, Богородице и иконе Ее, святым и иконам их; потому что в иконах почитаются поклонением первообразы, и «чествование образа восходит к первообразу», как говорит Василий Великий.