Наставник дезертиров

Мясоедов Владимир Михайлович

– Обрушь это место, – скомандовал я своему симбионту, виртуозно управляющемуся с магией земли, видя, как несутся ко мне боевые четки жрецов бога войны. Кажется, этим доспехам тоже долго не прожить, думается мне, что наполненное святой силой оружие оставит на них в лучшем случае огромные вмятины. – Ресурсов должно хватить. И восстановить их, в условиях такого окружения, – не слишком долгое дело.

Плотоядное творение темной магии и воли древнего подземного бога, с огромной склонностью к гномоедству, даже отвечать согласием не стало, а сразу же принялось за работу. Из щупалец, лавиной вытекших из рукавов, сложилась хитрая трехмерная фигура, повторить ее не взялся бы и чемпион по построению карточных домиков. Вниз из получившейся конструкции ударила волна темно-зеленого света, не заметившего копошашихся на земле людей, а канувшего в глубины недр, отозвавшихся недобрым рокотанием, предвещающим грядущую бурю. С тяжким надсадным грохотом холм пополз вниз вместе с теми,

кто находился на нем, то есть несколькими десятками солдат, Жекой и его ближним кругом, если они, конечно же, были здесь. Лошади испуганно ржали и вставали на дыбы, некоторые и вовсе понесли. Впрочем, кони спасти себя или своих хозяев все равно не смогли, почва стремительно размягчалась, и любые объекты тяжелее перышка просто тонули в наколдованной грязи. На всякий случай, не желая ухнуть вслед за ними, я подпрыгнул высоко в воздух, так как бронированные сапоги начали опасно погружаться в землю. Чтобы не упасть обратно, поскольку летать как-то не умею, пришлось опереться обо все еще относительно плотный участок несколькими щупальцами, словно ходулями. В меня, повисшего на высоте около десяти метров, несмотря на молниеносность происходящего, успели выпустить несколько бронебойных арбалетных болтов, приправленных чарами и оставивших после себя раны, не желающие закрываться, а также как минимум одно полноценное заклятье, обжегшее связанного с темной сущностью симбионта до такой степени, что он оказался вынужден срочно втянуть в себя все дополнительные конечности и практически выпал из схватки на какое-то время. Но, к счастью, заклинание усиления голоса удалось сотворить самостоятельно и даже удержать его от развеивания, когда ноги ткнулись в грунт, ставший мягким как глина после всех сотворенных с ним манипуляций.

– Слушайте все! – Если игра на нервах дезертиров не сработает и те не поведутся на блеф, придется убегать, и очень быстро. Собственно, для этого-то рыцарь и Грофон, наконец вылезшие из тайника и вставшие по бокам, как наиболее боеспособные и трудноубиваемые юниты, вместе с которыми можно будет успешно совершить прорыв, пошли со мной. Хотя им я наплел какой-то чуши про внушительность, и то, что одинокий волшебник будет восприниматься не слишком-то умными солдатами совсем не так, как он же плюс официальная власть в виде несомненных офицеров. – Я, Проглот, придворный маг Азалии и глава ковена магов, беру вас в плен так, как уже сделал это с лазутчиком Виреи, известным как Жека Наглый, и сворой его прихлебателей!

Главное, чтобы они посреди патетического монолога отрыться не смогли. Кто знает, какими силами обладают засланцы врага и кто среди них может оказаться кроме жрецов бога войны? У тех, насколько помню по книгам и собственному опыту схваток с данными священнослужителями, повышены физические кондиции, очень хорошо развито умение настучать ближнему своему в бубен да есть некая склонность к управлению насыщенным божественной энергией пламенем. В общем, против похоронившего их в своих глубинах завала ничего достаточно надежного не найдется, на чем и строился расчет при планировании крайне рискованной, но все же имеющей шансы на успех операции.

– Одумайтесь! – А лучше вообще не думайте, а слепо подчиняйтесь. Для убедительности еще фонариков с десяток над головой, живой артефакт, попросим повесить. Не стандартных, дающих теплый свет, почти аналогичный солнечному, а очень-очень ярких, режущих глаза. И цвет пусть будет как у огня, ах да, и синенькие разряды молний пусть змеятся гипнотически. Сил уйдет не так уж и много, а результат получится для не искушенных в магии похожий на «очень страшное колдунство». Даже если кто опознает обман, то после похороненных живьем руководителей дезертиров остальные ему попросту не поверят. – Вас обманули и заставили служить тем, кто сначала убивал, жестоко, кроваво и безжалостно, а потом хитростью заставил выживших служить себе! Со стороны королевского правосудия обещаю снисхождение и прощение тем, кто искренне раскается в совершенных преступлениях и будет готов кровью искупить свою вину.

Штрафные батальоны, вернее, их средневековый аналог, в этом мире известны с глубокой древности, и никаких нежелательных инноваций подобное развитие судьбы стоящих передо мной людей не принесет. Кстати, очухавшийся живой артефакт, видно, решивший, будто бой закончен, начинает демонстрировать признаки недовольства тем, что еще не получил себе ни одной жертвы. Сосущее чувство голода, равное которому испытывают, наверное, лишь вампиры, начало расползаться из живота по всему организму и туманить рассудок. А если бы меня, за исключением лица, не скрывали доспехи, то все собравшиеся здесь увидели бы, как плоть придворного мага усыхает прямо на глазах. Вернее, всасывается изнутри магическим паразитом, полезным и вредным одновременно. Интересно, внешний вид сильно поменялся? Когда легко узнаваемые латы и мантию сниму, со скелетом не перепутают?

– Но если вы и дальше будете вести себя как бунтовщики, то и разговор с вами будет как с бунтовщиками! – Заклятие усиления голоса старалось на полную мощность. Очень удачно из насыпи,

образовавшейся на месте холма, вылезла чья-то рука, затянутая в латную рукавицу. Один из погребенных заживо явно не хотел оставаться в сотворенной магией могиле, а стремился наверх, к свету и воздуху. И нарвался на хищные объятия живого артефакта, спущенного мной с цепи, бедолага. Свившиеся в тугой жгут щупальца обвили пытающуюся найти опору конечность и выдернули ее обладателя наружу одним рывком. А затем опутали человека, облаченного в изукрашенные цветными эмалевыми узорами белоснежные латы, неприятным даже на вид содрогающимся студенистым коконом, продержавшимся на своем месте лишь пару секунд. Закончив расправу над добычей, плотоядные конечности спрятались в тело своего носителя и сделали вид, будто их тут и не было, а покачнувшиеся доспехи, внутри которых уже не было ничего живого, рухнули. Из слетевшего с плеч шлема выкатился чистенький беленький череп, вылизанный буквально досуха. – Лица, облеченные властью, достаточной для вынесения вам приговора, уже здесь, в виде меня, офицера королевской гвардии и местного владетеля сэра Трегеста и их солдат, чьи боевые порядки вы можете видеть у кромки леса! Надеюсь, все понятно? Сложить оружие!

Это был самый рискованный момент. Однако все пошло как по маслу. Покосившись сначала на стоящий рядышком отряд, численность которого из-за деревьев оценить не удавалось, потом на замершего могучего мага, буквально минуту назад устроившего мини-землетрясение, а затем подвергшего одного из командиров очень страшной смерти, дезертиры начали сначала неуверенно, а потом все быстрее и быстрее выпускать из рук свои луки и сбрасывать с плеч колчаны, полные стрел. Процесс, правда, немного затормозился, когда с разных сторон от меня вынырнули из земли две лысины жрецов бога войны, чьи обладатели, видимо, долго тренировались в синхронном плавании под землей и изрыгании пламени на ближнего своего.

Уйти от двух потоков огня, возникших совершенно неожиданно, нашей группке не получилось, а живой артефакт, временно не способный к слишком уж активным действиям, ничем в данный момент помочь не смог. К счастью, мои спутники, как раз стоявшие с боков, приняли на себя основной удар. Сэр Трегест доказал, что свое звание и прилагающиеся к нему доспехи, которые защищают не только от стали, но и от чар, он носит по праву. Стремительным рывком рыцарь добрался до святого биологического огнемета, безуспешно пытавшегося расплавить надвигающуюся угрозу, и снес ему башку мечом, словно клюшкой для гольфа. А Грофон, чья одежда заполыхала, будто облитая бензином, лезвием артефактного топора сначала сбил с себя чары, как засохшую грязь, а после метким броском оружия проделал в черепе священнослужителя, от удивления даже прекратившего колдовать, дополнительное отверстие.

– Ну, хоть вшей повывел, – со вздохом странного облегчения заметил четвертьорк, рассматривая свои руки, покрывшиеся жуткими ожогами. Боли он то ли не чувствовал, то ли умел виртуозно не показывать своих ощущений окружающим. – Все паразиты кусачие спечься должны были. Теперь можно и не мыться лишнюю недельку.

– Ты, главное, в привычку такие меры профилактики не вводи, – буркнул я, с тревогой ощущая, как просторно стало в доспехах, и наблюдая, как воспрянувшие было дезертиры все же не решаются броситься на нас, а уныло подставляют руки выдвигающимся к ним солдатам, вооруженным большим количеством веревок. И где их столько набрали? Похоже, придется действовать далеко не самым красивым образом. А именно – дать команду щупальцам, пока никто не видит, порыскать по недрам устроенного завала и подъесть всех, кто там окажется. И еще живым, если таковые имеются, – избавление от мук, и моему жутко жадному до добычи симбионту повод привести носителя в норму. А еще плотоядные отростки, думаю, сумеют отличить от ненужного хлама кошели с монетами и магические артефакты. – А не то местоположение нашего отряда враги по запаху паленой свинины определять будут. Что-то вымотала меня эта акция, присяду, пожалуй.

При помощи своей магии, неуклюжей, так до конца и не освоенной, да к тому же не слишком-то сильной, секунд за двадцать удалось создать из удачно найденной большой кучи земли, оставшейся после обвала, некое подобие трона с высокой спинкой. Наличие последней было обязательным, лишь через нее щупальца могли пройти в глубь почвы так, чтобы их не смогли увидеть окружающие. Ведь когда в бою маг уничтожает врага жутким способом, это одно, а когда он после этого пожирает его труп, пусть даже не ртом, а сотворенными чарами искусственными конечностями, – уже совсем другое! Быть страшным чудовищем и презренным падальщиком в глазах окружающих, как говорится, две большие разницы. Живой артефакт, понявший идею, незаметно выпустил свои отростки через амбразуры в тыльной части кирасы, и они тут же закопались вглубь, как дождевые черви на реактивной тяге. Ну все, теперь главное не шевелиться, чтобы импровизированное креслице не разрушилось и не выдало. Вот только прохладно чего-то, как бы за то время, которое понадобится хищному симбионту на сбор трофеев, не застудиться. Он же, зараза жадная, за исцеление как пить дать еще чего-то, а лучше кого-то, съесть попросит.