Наставник дезертиров
Шрифт:
– Это на нас оглядываются, – хмыкнула кровопийца. – Вижу, эмпатия чужда тебе абсолютно, ведь такие волны страха, которые исходят от людей здесь и сейчас, не каждый заключенный перед плахой с топором испытывает.
– Угу. – Мое лицо сморщилось в гримасе отвращения. Не от собственной убогости, просто Льюи, занявший место на острие конного клина, правильным очертаниям которого несколько мешали стоящие тут и там деревья, а также прочие препятствия в виде кустов и неровностей, во все горло проорал клич, призывающий всех идти в атаку. Надеюсь, хотя бы действительно первым он геройствовать не поскачет, прибьют же идиота! Нет, доспехи у него, конечно, лучшие во всем нашем отряде, да и чарами он, вне всяких сомнений, защищен сильнее, чем девичья честь любимой дочки
– Без сомнения, – кивнула вампирша, наблюдая за удаляющимися всадниками сквозь ночную темноту, уж точно не являющуюся для такой, как она, помехой. Кстати, бывший регент все-таки перестраивается потихоньку в середину строя, уже одной головной болью и поводом для паники меньше. – Вот только вряд ли это сильно поможет нашим противникам. Кентаврам, конечно, одеваться не надо, только копье схватить, да и спят они стоя, словно лошади, но сильно ли поможет слепым знание о том, что сейчас их будут бить?
– Не знаю, – задумался я. – Но так ли велико наше преимущество? Ведь лучники тоже не будут особо видеть, куда стрелять, а их у нас половина отряда.
– Вот сейчас и посмотрим, – ноздри девушки жадно раздувались, а глаза подозрительно блестели, даже светились изнутри алым светом. – Я уже чувствую, как пролилась первая кровь!
– Левей, левей забирай! – командовали назначенные бывшим регентом десятники и сотники, выстраивая схему боя в соответствии с только им известным планом. – Заходим во фланг копытным! Сейчас мы всех этих живых жеребцов сделаем мертвыми меринами!
– Интересно, а какое обидное прозвище у кентавров для расы людей придумано? – заинтересовался я, на всякий случай отдавая команду щупальцам живого артефакта максимально нарастить свою длину.
– Понятия не имею, наверно, что-то вроде двуногие или там половинчатые, только на их собственном языке. – Все внимание кровопийцы было там, где сумевшие кое-как разогнаться всадники уже схлестнулись с нелюдями. Хорошо хоть, перепутать своих с чужими лучникам будет сложновато, ведь, чтобы стать похожими на врага, кавалеристам пришлось бы слезть с седел и перебраться прямиком на голову собственному транспортному средству.
– Залп! Залп! Залп! – разнеслись начальственные вопли, и под их звуки собранный из дезертиров-лучников отряд наконец-то вышел на относительно свободное пространство, представленное огромной и явно искусственно созданной поляной. Во всяком случае, торчащие тут и там пеньки служили прямым доказательством того, что раньше в лесном массиве столь обширной проплешины не имелось. Интересно, как отсюда бревна оттаскивали? Драконом? – Первым рядам целиться, тем, кому не видно врага, посылать стрелы навесом на три пальца левее луны! На три! Кто будет на два, того на плаху отправят за стрельбу по своим!
С легким хлопком взмахнув кожистыми крыльями, Медовица воспарила на высоту метров двух-трех и зависла там в пугающей неподвижности. Интересно, зачем ей вообще нужны такие дополнительные конечности, судя по всему, состоящие, подобно отросткам моего прожорливого симбионта, скорее из магии, чем из материи, если она банально левитирует, а не опирается ими на воздух, подобно птицам? Немного подумав, я решил присоединиться к ней, поднявшись на тот же уровень при помощи нескольких упершихся в землю щупалец, сработавших как ходули. Следовало признать, с занятой нами позиции вид на сражение открывался просто великолепный.
С остервенелым воем, рычанием, стонами и воплями несколько в стороне от нас толпилась и бурлила масса сражающихся людей и нелюдей, безжалостно сминая собой некое подобие навесов, образующих вражеский лагерь и, видимо, укрывавших его обитателей от непогоды. Несмотря на вроде как внезапное нападение, конелюди сумели организоваться и теперь, навалившись на клин всадников,
Щелкали луки, посылая первые стрелы, вонзавшиеся в спины, крупы и бока. Хотя большинство их уткнулось просто в землю. Не имея возможности видеть живые мишени и пуская свои снаряды лишь в приблизительно верном направлении, те, кому повезло оказаться не на передовой, нещадно мазали. Сложно сказать, насколько оправданными были надежды Льюи на куриную слепоту кентавров, но метаться с испуганными воплями и давать себя убить они определенно не собирались, а вместо этого дали бой. Да и света на поле брани хватало, виденные ранее отблески исходили, как оказалось, не от костров, а от больших факелов, которыми не способные видеть в темноте нелюди утыкали всю свою стоянку. Интересно, где они их взяли в таком количестве и как пополняют припасы, расходуемые каждую ночь?
Что-то проорал личный маг Льюи, замахавший перед нашим строем руками и выпустивший волну волшебства, после которой усыпанная палыми прошлогодними листьями земля заблестела и покрылась свежевыпавшим, несмотря на уже довольно теплую весеннюю погоду, снегом, укутавшим молоденькую зелененькую травку полуметровым белоснежным одеялом. Следом за словами на искусственно созданный уголок зимы полетела связка каких-то амулетов, и замерзшая вода тут же растаяла, оставив после себя липкую, жирную и даже на вид очень вязкую грязь. Новые чары, сорвавшись в полет, усилили сотворенную перед людьми преграду кружащими над ней в хаотическом порядке полуметровыми смерчиками, кажется, не имеющими достаточно сил, чтобы разорвать попавшую в них жертву на куски, но определенно способными заставить потерять равновесие. Сделавший свои дела и, похоже, полностью опустошивший резервы ауры волшебник поспешил убраться в тыл, подальше от передовой.
Противники, кто находился дальше от фронта и потому не мог добраться до сил бывшего регента, развернулись и поскакали на нас. Две или три деревянные палочки с железными наконечниками, попавшие не в жизненно важные органы, просто не могли остановить крупные и сильные организмы кентавров достаточно быстро. Но те из них, которые неслись впереди всех, все же не смогли пустить в дело свои копья, остановившись на половине пути и выпустив оружие из цепенеющих пальцев, настолько плотно спасающие свою жизнь лучники их утыкали стрелами. Оставшиеся же, пройдя кое-как возведенную специально для них полосу препятствий, врезались в каре, смяли его первые ряды и… застряли. Ходить по еще дергающимся и норовящим пырнуть их из последних сил в животы людям, как по ровному месту, утратившие инерцию разбега конелюди не могли. Да и участок умеренно зыбучей грязи, налипающей на их копыта настоящими пудовыми башмаками, вместе с гуляющими над головами завихрениями скорости не добавляли. Сначала прошедшим через эту полосу препятствий кентаврам нужно было добить отчаянно отмахивающихся своими короткими клинками и топориками солдат, спасавшихся от ударов копытами или копьями и не имевших достаточно времени, чтобы натянуть тетиву. А прямо в лица нелюдей с дистанции в считаные метры впивалась оперенная смерть, выпущенная руками бывших дезертиров, ранее находившихся в середине строя и неожиданно для себя оказавшихся на передовой. Обойти же наше построение с боков не давали деревья, стоящие излишне плотно, чтобы между ними смогли протиснуться большие количества контратакующих кентавров, и пропускающие лишь оперативно уничтожающихся одиночек. Да, те, кто построил лучников столь плотным строем, явно знали свое дело. Рассыпную цепь, находясь в которой бойцы причинили бы своим залпом больший урон, неприятель прорвал и уничтожил бы за считаные секунды. В лучшем случае за пару минут.