Наставник. Первые шаги
Шрифт:
— Ну, эта, я закрыл ему рану-то, — Хагрид задумчиво покачал головой. — А только он крови потерял много и ослаб очень.
— Понятно, думаю, кроме перечного зелья, ничего давать не стоит, — профессор зельеварения мрачно оглядел единорога. — Кстати, рана нанесена оружием или заклинанием?
— Похоже, заклинанием, — леснику явно не нравилось то, что он говорил. — Только я даже не знаю, кто мог решиться на такое.
— Тогда действительно, ничего другого делать не будем, — Снейп кивнул своим мыслям. — Разожми ему челюсти и держи их изо всех сил!
Хагрид выполнил команду профессора, и спустя несколько
— Как обычно, вместо благодарности попытка укусить побольнее, — ядовито заметил Снейп. — Поскольку здесь больше ничего интересного не предвидится, я отправляюсь в замок. А единорогу лучше пожить пару дней у Хагрида.
Лесник согласно кивнул.
— Людям не следует находиться здесь! — один из кентавров вышел вперед, при этом он презрительно оглядел волшебников. — Вы несете зло нашему лесу, и вам не пристало находиться в нем!
Поскольку существо произносило эти слова, по какой-то неведомой причине глядя не на МакГонагалл, а на Поттера, Гарри не смог отказать себе в удовольствии слегка подшутить над полулошадьми. Надменный вид и довольно откровенная враждебность большинства кентавров вызывали непреодолимое желание согнать с их лиц невозмутимое выражение.
— Марс сегодня очень яркий! — мальчик задумчиво поднял глаза к небу. — И где нам ходить, решать одной судьбе.
Кентавры тупо уставились на Поттера, явно пытаясь понять, что именно он хотел сказать. Гарри внутренне усмехнулся, подумав, что наставник был прав насчет того, что все эти туманные фразы полулошади употребляют исключительно для того, чтобы прикалываться над людьми. Вот только вряд ли они ждали, что им отплатят той же монетой. Гарри краем глаза заметил, как после его слов насмешливо прищурились глаза профессора МакГонагалл. Судя по всему, она тоже не особенно любила кентавров. Но для полулошадей вечер сюрпризов еще не закончился.
— И, кстати, называть этот лес вашим в корне неверно, — мисс Грейнджер каким-то образом умудрилась оказаться рядом с деканом Гриффиндора. — Если вы помните договор, заключенный основателями школы с кентаврами, этот лес принадлежит Хогвартсу, а вам лишь разрешено проживать в нем. Так что вы не можете запрещать волшебникам ходить по Запретном лесу.
Профессор МакГонагалл сжала плечо девочке, намекая, что той стоит прервать свою лекцию. Кентаврам, судя по всему, не особенно понравилось, что кто-то напомнил им об их реальном статусе, и из их толпы раздались злобные выкрики.
— Довольно! — громкий голос заместителя директора вернул тишину. — Мне хотелось бы услышать ответ, знают ли кентавры, кто именно ранил единорога!
— Мы не будем вмешиваться в дела волшебников, — старый кентавр встал перед МакГонагалл. — Древний договор запрещает нам причинять вам вред, но мы не обязаны помогать вам. Один из вас пытается убивать единорогов, и мы не будем вмешиваться в дела волшебников. Больше я вам ничего не скажу.
Кентавр подал какой-то знак, и весь табун, дружно развернувшись,
— Волшебник, убивший единорога, до конца жизни не сможет использовать светлую магию, — поджав губы, произнесла декан Гриффиндора. — А что будет после смерти, никто рассказать не сможет. Но желающих проверить это на себе находится крайне мало.
* * *
Андромеда Тонкс торопливо шла по серым коридорам Азкабана. Волшебная тюрьма, в которой содержались особо опасные преступники, не вызывала желания задерживаться здесь лишнее время. И то, что раз в год Андромеда навещала это малоприятное место, было вызвано не желанием пощекотать свои нервы, а жестокой необходимостью.
На нижнем, самом мрачном уровне этой тюрьмы вот уже десять лет обитала вторая сестра Андромеды, Беллатрикс. Юная романтично настроенная девушка, в свое время примкнувшая к Волан-де-Морту, со временем превратилась в жестокую садистку, готовую пытать или убить любого, на кого укажет ее обожаемый вождь. А когда Темный Лорд исчез, его фанатично настроенная последовательница вместе с мужем и деверем, а также еще одним молодым фанатиком, попыталась вернуть его. Результатом этого стало то, что родители Невилла Лонгботтома до сих пор лежат в больнице Святого Мунго, в палате для безнадежно больных, полностью лишенные рассудка, а Беллатрикс и ее подельники поселились в этом ужасном месте.
Одиночное заключение в этом расположенном на островке в Северном море замке само по себе было тяжким наказанием, но волшебное общество было не столь милосердным, чтобы ограничиться им одним. Самым страшным в Азкабане было не то, что его узники изолировались от общества, а те, кто их охранял. Дементоры, магические существа, которые питались положительными эмоциями людей, а маленьким следствием столь необычной диеты дементоров было то, что человек рядом с ними постоянно вспоминал самые ужасные моменты своей жизни. День за днем, секунда за секундой заключенные чувствовали их присутствие и медленно сходили с ума.
Правила позволяли родственникам раз в год навещать узников Азкабана, и Андромеда с Нарциссой не забывали, что у них есть сестра. Миссис Тонкс весной, а миссис Малфой осенью проводили отведенный им час рядом с камерой Беллы, выслушивая ее дикие крики и оскорбления. Беллатрикс всеми силами старалась показать, как она ненавидит и презирает их, но, тем не менее, сестры снова и снова навещали ее. Единственной причиной такого упорства было то, что посетители тюрьмы могли использовать заклинание Патронуса, или магического защитника, которое защищало их и тех, кто находится рядом с ними, от воздействия дементоров. И что бы ни кричала Белларикс, сестры давали ей то малое, что могли — два часа отдыха в год от леденящего душу присутствия стражей Азкабана.