Наставник
Шрифт:
– Ваш язык тоже прост. Некоторые называют его животным. Близким к животному.
Дикарь обиделся. И Миха тоже.
– Сама ты животное.
– В некотором роде, - Миара поднялась. – Мы все в той или иной мере животные.
И не поспоришь ведь.
– Зачем пришла? Побеседовать о смысле жизни?
– Нет. В жизни нет совершенно никакого смысла, - сказано это было с горечью. Но Миара сделала шаг, и платье её соскользнуло на пол.
– Стоять! – Миха резво отодвинулся и руки вытянул. –
Интересно, пора звать на помощь или уже поздно.
– Я не собираюсь причинять тебе вред.
– Ну да, сплошную пользу.
– Тебе нужна сила. Чтобы восстановиться, - она стояла в двух шагах от кровати. Голая. И… да, проклятье, она была красива.
По-своему.
Невысокая. Худощавая. Гибкая. И грудь имеется, пусть не большая, но… имеется. А еще у него давно никого не было.
Но это и странно.
Ночь.
Обнаженная… ладно, пусть будет красавица или почти. А мысли у Михи явно не те, которые должны бы быть в такой ситуации.
– Я тебе не нравлюсь?
– Скорее внушаешь опасения.
Тихий смех был ответом.
– Ты забавный. Многие были бы рады…
– Считай меня конченым уродом, но я не рад.
А ведь и вправду не рад. Никак. И организм, чтоб его, молчит. Превыразительно так. Впору заволноваться. Миха ведь молодой здоровый мужик. Очень молодой. И реакция у тела должна быть
Однозначная.
А её нет.
Охренеть.
– Я целитель, - Миара закинула волосы за спину. – Сильный.
– Слышал уже.
– И способна делиться силой, но для этого нужен близкий контакт. Очень близкий.
Она сделала шаг. А Миха вдруг понял, что ему не нравилось во всей этой благостной картинке. Категорически не нравилось. Опущенные плечи. Напряженная спина. И сама её поза. Она стоит, вроде бы не стесняясь собственной наготы, и в то же время чувствуется готовность… бежать?
При малейшей угрозе.
При тени угрозы.
– Тебе ведь самой это не по вкусу, - Миха натянул одеяло повыше и сказал. – Оденься, а то еще простудишься.
– Ты ведешь себя неразумно.
– Это как посмотреть.
Спорить Миара не стала. Развернулась. Подняла свою тряпку, чем бы она ни была, и закуталась. Вернулась в кресло. Села. Закрыла глаза.
– Чтобы восстановиться тебе нужна сила, - Миара говорила спокойно, равнодушно даже. – Твое тело черпает её извне, и этого хватает. Но в мире силы не так много, и потому восстановление занимает время. Я же могу дать больше. У тебя осталось два дня. Этим нужно воспользоваться.
Да.
Наверное.
Если вот так, то все логично и правильно. Или нет? Ведь по сути сама же явилась. Сама предложила. А ощущение мерзковатое.
– Погоди. Ты… пить хочешь?
– Скорее уж выпить, - она сама наполнила кубки, правда,
Устроившись напротив, он сказал серьезно:
– И часто ты так… лечила?
– Случалось.
– Неприятные воспоминания?
– Вроде того, - Миара поглядела поверх кубка с интересом. – Я тебе настолько не нравлюсь?
– Да нет, - очередные травы оставили сладковатый привкус. – Ты красивая. Честно. И наверное, я веду себя, как неблагодарная скотина.
– Удивительная самокритичность.
– Но дело в том, что… понимаешь… - говорить о таком сложно. Даже с близким человеком. А она? Кто Михе эта девица?
Он задумался.
И понял.
– Я тебя не воспринимаю, - нужные слова подобрать получилось не сразу. – Как женщину.
Миара чуть склонила голову.
– Такое ощущение, что ты… не знаю… сестра?
Сказал и понял, что вот оно.
Правильное.
Сестра.
Она и есть. У него ведь была сестра, там, в другом мире. И с ней бы Миха никогда… да в жизни муть подобная в голову не пришла бы! Он же не извращенец какой! Он… он вообще в этом плане про сестру никогда не думал. И тут тоже. Только не понятно, с чего вдруг.
– Вот значит как, - Миара вдруг рассмеялась, весело и звонко, и громко. – Сестра… ну, маленькая дрянь… вот ведь…
И смех стал громким.
И резанул по нервам своей неестественностью. И кажется, у нее истерика? Или это тоже игра? И главное, не понятно, что Михе-то делать?
Кубок выпал из рук.
Покатился.
– Успокойся, - Миха кубок поднял и вернул на стол. – Слышишь?
Слышит.
И… хорошо, что бить не придется. Или обнимать. Обниматься с гадюкой – так себе занятие. Всхлип. Вздох. И белые руки растирают лицо.
– Нервы сказываются, - Миха протянул свой кубок. – На вот, выпей. Я справлюсь. Я раньше как-то справлялся. И сейчас тоже. А ты… ты просто успокойся, ладно? Вари свои зелья. Если вдруг, то просто отравим этого ублюдка. Один хрен виноватыми выставят. И вообще сразу надо было, а то развели тут политесы.
Нервный смешок был ответом.
– И не обижайся. Ты и вправду… я не слишком хорошим братом был. Дома. И здесь не лучше. Особо ни на что не рассчитывай. Но вот это вот… лечение, чтоб его. Не для меня оно.
– Сопряженные сосуды. И сила из одного перетекает в другой. Выравнивает. Когда второй сосуд почти пуст, это больно. Ощущение, что тебя пьют, пьют и вот-вот выпьют. До донышка.
Миара вернула кубок на стол.
– И ты прав. Приходилось. Не слишком часто. Меня все-таки берегли. Давали возможность восстановиться… но приходилось. Если отец считал нужным. Можно и иначе было. Алеф… это мой брат. Он придумал другой способ.