Наставник

Жигалов Александр

Миха мотнул головой и прислушался к себе.

Он не ощущал опасности. Скорее уж напротив, Дикарь был на диво спокоен. То ли туманов не боялся, то ли именно этот, конкретный, не вызывал в нем опасений.

У ворот собрались люди.

И сами ворота, тяжелые, окованные полосами железа, перехваченные цепями, не казались более сколь бы то ни было надежной защитой.

Арвис выстроил стражу полукругом.

Доспехи.

Щиты.

Копья.

Что это значит против магии? Да ничего.

Баронесса вновь в белом, и теперь

уже этот цвет казался до отвращения неудачным, слишком уж он был близок туману. Да и сама женщина теперь казалась его порождением.

Джер в доспехе. Ему неудобно, но он сжимает боевой топор в одной руке, а вторую возложил на рукоять меча.

Миара… в стороне.

И не по своей воле. На нее старательно не смотрят, делая вид, будто нет её здесь вовсе. Зря.

– Что это? – Миха подошел к магичке, которая куталась в плащ. – Ваши штучки?

– Нет, - она покачала головой. – Подняться можно?

– Я не думаю, что стоит ей доверять, - голос баронессы звенел от напряжения.

– Надо же, как быстро меняются люди, - ответила Миара тихо. – Надо было и тебя убить.

– Слышали?! – баронесса вытянула руку. – Она призналась…

– Довольно, - рявкнул Миха. – Не хватало еще самим передраться.

Пальцы Миары сжали его руку.

– Но…

– Хватит, мама. Он прав. Никому не будет легче, если мы переругаемся. Тем более здесь. На людях, - Джер выступил вперед. – Возвращайся.

– Но…

– Тебе на стенах не место. Нужно успокоить женщин, - он произнес это спокойно, но тоном, не терпящим возражений. – Если поднимется паника, плохо будет всем. Пусть греют воду. И вообще… ты знаешь, что делать.

– Ты…

– Я тоже знаю, что делать, - он коснулся шлема. – И позаботься о моей невесте. Я буду очень огорчен, если с ней что-нибудь случится. Очень.

Это было сказано так, что услышали все.

– Идем, - Миара потянула. – Что бы это ни было, я чувствую отголосок силы, но не могу сказать, что она враждебна. Скорее уж… такое чувство, будто… будто это просто сила. Много силы. Так бывает рядом с источником. Правда, я рядом с источником никогда не бывала… то есть настолько рядом, чтобы видеть.

Она поднималась, подхватив юбки. И не отпуская Михиной руки.

– Я плохо спала. Я не могла решить. Это странно. Раньше я всегда легко принимала решения. Самое разумное для меня – уйти. И для тебя тоже. Забрать мальчишку, раз уж ты к нему привязан словом. Хотя конечно в данных обстоятельсвтах наиболее разумно – расторгнуть договор. Это можно. Но ты не согласишься.

Джер громко пыхтел. И слушал.

Не отставал.

– Но вот забрать и уйти – это вполне вариант.

– Я не оставлю здесь матушку.

– Именно. Матушку. Невесту. Еще две дюжины человек, у которых есть свои те, кого они не оставят, - проворчала Миара. – Как же с вами сложно!

Туман не распался и не поредел. Он все еще играл, если это можно так назвать, создавая одну за другой странные фигуры.

В одних угадывались силуэты башен, другие походили на диковинных существ, длинноногих, голенастых.

Уродливых.

– Уходи, - сказал Миха. – Тебя-то ничто не держит.

– В том и проблема! – она убрала руку и встряхнулась всем телом, как собака, выбравшаяся из воды. – Я… я бы ушла! Я ведь могу уйти и просто надеяться, что ты выживешь.

– Уходи. Тебя никто не держит, - Джер оперся на каменный зубец. – Это вообще что такое?

– С виду туман, но он ведет себя не так, как должен туман, - произнес Такхвар, а Миха даже не стал задаваться вопросом, как и когда тот возник. Возник и ладно. Глядишь, еще и польза от него будет. – Впрочем, порой здесь случаются туманы… в них нежить обычно бродит.

Еще и нежить.

Миха покачал головой.

– Я не ощущаю жизни, - Миара вытянула руки и растопырила пальцы. Дурацкая, если подумать, поза. Никакого величия, никакой загадочности. – И не-жизни тоже. А до уйти… я собиралась. Это ведь самое логичное. Правильное.

– Почему не ушла? – поинтересовался Джер.

– Не знаю! Я… не знаю! Мне очень неприятно думать об уходе. Это мелкая засранка виновата!

– Не называй её так.

– Или нет? Я не уверена до конца. Я никогда не испытывала любви к родственникам, потому что они не испытывали любви ко мне. Или просто вообще не способна… но мне неприятно думать, что Вин остался где-то там, - она мотнула головой. – Настолько, что мне хочется туда пойти. Поговорить с Алефом. Предложить ему что-нибудь в обмен на Вина. Но это ведь… это неразумно! Во-первых, мне нечего ему предложить. Во-вторых, Алеф не тот человек, с кем можно заключить сделку. Скорее уж он не упустит случая посадить меня на цепь. И я бы тоже не упустила… тогда почему? Почему у меня в голове весь этот бред?

– Это называется привязанность.

– Дерьмо это, а не привязанность, - Миара резко уронила руки. – Нет там ничего. Просто сырая сила. Скорее всего выброс… я читала что-то такое.

Она потерла лоб.

– И почему мне плохо от мысли, что сейчас плохо Вину?

– Может, потому что ты не такая стерва, которой пытаешься казаться? – предположил Миха.

Миара фыркнула.

– Мне хочется убить.

– Кого?

– Кого-нибудь. Лучше, если Алефа… ты бы знал, с каким наслаждением я бы вогнала клинок ему в глаз.

– Почему в глаз?

– Так надежнее. У магов, у всех, а не только у целителей, высокие способности к восстановлению. Поэтому бить надо так, чтобы разрушить мозг.

– Учту.

– Жаль, что он не подпустит меня на расстояние удара, - это магичка произнесла с весьма искренним сожалением. – Он достаточно умен, чтобы вовсе не позволить себя коснуться. Я думала и про яды… всю ночь думала. Вру. Про них я думать начала еще там, в городе. Там и возможности были, хотя, конечно, сложно работать, когда за тобой следят.