Наставник
Шрифт:
– Я изучал. Я выкупил черепа мешеков времен последней войны. И сравнивал их с теми, что принадлежат белым людям. Разным людям. И мне удалось вывести несколько весьма существенных различий.
Он потер руки.
– Господин полагает…
– Мешеки – суть потомки Древних, - на губах Алефа появилась весьма знакомая мечтательная улыбка. – Полагаю, одичавшие, давно позабывшие о том, кто они есть. Но все одно они – потомки Древних.
Жрец приоткрыл глаз.
Полуобнаженный, ибо новой одежды ему не принесли, а от старой остались лишь
Древние и… мешеки?
Великие созидатели, чьи творения пережили многое, и… мешеки?
– Когда я понял… когда осознал… я нашел все, что мог о мешеках. И множество легенд сходились в одном. Они пришли из-за края мира. Оттуда, куда некогда, многие годы тому, ушли Древние. Они вернулись во времена огня и смерти, чтобы завоевать мир. И каким-то чудесным образом сумели остановить гибель его. А после уже создали Империю. Нет, несомненно, она – суть жалкое подобие той, что существовала некогда, но все же… все же мы знаем мало. В книгах встречались упоминания о том, что мешеки весьма ценят чистоту крови и всячески стремятся её сохранить. И не потому ли, что это стремление – отголосок памяти о том, кем они были? Что ты скажешь? Ты ведь слышишь меня?
Жрец не шелохнулся.
– Тогда… тогда я думал, что времени у нас полно. И сказал отцу… мне нужно было, чтобы кто-то из наших оказался там. Чтобы дал мне материал для исследований. Вот и… пришлось действовать. По обстоятельствам. Отец бы не понял… я придумал про источник. А потом выплыли эти слезы неба… и оказалось, что плевать на источник, на все… но тут Миара помогла. Толковая девочка, но излишне впечатлительная. В общем…
Алеф остановился. Резко. И столь же резко успокоился, что с ним тоже бывало прежде.
– Мне нужно, чтобы ты отправился к ней. И донес кое-что… там, в замке, находится то, что принадлежит мне. И в свое время мне пришлось постараться, чтобы получить это, но… случилось нечто непредвиденное, огорчительное.
Ирграм вздрогнул.
Как-то не хотелось ему огорчать господина.
– В свое время мне удалось выйти на нужных людей. И мы договорились. Я сделал им пару сложных артефактов. Действительно сложных. А они обязались достать мне дитя чистой крови.
Жрец открыл глаза.
И закрыл.
Только и этого быстрого взгляда хватило, чтобы горло Ирграма сдавила невидимая рука.
– Но людям нельзя верить… люди безответственны. Наглы и безответственны. Непреодолимые обстоятельства… они просто продали мой материал другому! И сослались на посредника, мол, тот не исполнил договоренности. Он не исполнил, а страдать должен я? И что мне от головы этого посредника? Какой в этой голове смысл… не важно. Ты пойдешь к моей сестре. И скажешь, что я готов отпустить её на все четыре стороны. В конце концов, сама вернется. Она любопытна. И замок не трону. И людей. Но мне нужно мое дитя. Ясно?
– Д-да, г-господин, - клыки мешали говорить.
– И да… и еще то существо, которое
– Вы… всегда были любопытны, г-господин.
Алеф кивнул.
– Иди. Только оденься приличней и голема возьми… големы пригодятся. Там, в замке, должны понять, что мы не шутим… и да, - он щелкнул пальцами. – Обычные люди весьма ценят родственные связи, возьми с собой девиц. В знак моей доброй воли.
Сам он обошел клетку и замер в шаге от неё.
– И поспеши, Ирграм… времени у нас мало. Очень, очень мало…
– Времени у тебя вовсе не осталось, - ответил жрец на языке мешеков, но Ирграм понял. И Алеф, кажется, тоже.
Он улыбнулся так, по-доброму, и ответил:
– Поэтому мне придется поспешить. Если ты, не знаю твоего имени, да и не важно оно, не пожелаешь мне помочь. Но я очень постараюсь, чтобы ты пожелал. В конце концов, от этого зависит судьба мира.
Трубы возвестили о том, что что-то да изменилось.
Снова.
Миха подумал, что он начинает привыкать к хриплому этому реву. Он отряхнул воду с волос, потянулся и отправился к воротам.
Големы.
В ближайшем рассмотрении они оказались еще более уродливыми, чем это представлялось издали. Уплощенные тела покачивались меж многосуставчатых лап, которых Миха насчитал четыре пары. Тонкие шеи поднимались высоко над землей, и головы казались совсем уж мелкими. Скользили длинные хвосты, усеянные костяными пластинами.
Подобные же пластины покрывали и грудь голема. Из некоторых сизыми иглами выступали шипы, которые издали гляделись вовсе не страшными. Големы двигались неспешно. А за ними, тоже не особо спеша, явно не желая высовываться, держались люди.
– Ров их задержит. Да и стены, - с некоторым сомнением произнес Арвис. – Големы по стенам не поднимутся. Эти.
Они и ко рву лезть не стали. Подошли и остановились.
Теперь уже видно стало, что броня их сизая покрывает тела плотно, ибо между островками костяных наростов кожа покрыта такою же серой чешуей.
К спинам големов ремнями и цепями, и наверняка не только ими, крепились уродливого вида сооружения. Больше всего походили они на престранный гибрид деревенского туалета и беседки, которую зачем-то укрыли железными пластинами. Сбоку свисали куски ткани, они же трепетали на выступах по краям этих боевых будок.
– И что дальше? – поинтересовался Миха у напряженного Арвиса.
– Говорить будут, - не оборачиваясь, ответил тот. – Видишь?
И вправду над спиной первого голема поднялась тонкая спица, а уж на ней – алый стяг.
Перемирие?
– К воротам надо. Господин барон…
– Останется в замке, - завершил Миха. И добавил. – Магам верить нельзя.
Фыркнула Миара, но как-то не слишком выразительно.
– Я пойду…
– И я, - она все еще не оставила плащ, хотя теперь солнце палило нещадно. – Если это Алеф, то прислал он за мной.