Настоящая фантастика – 2017 (сборник)

Панов Вадим Юрьевич

– Я права, права! – Нить капризно ударила кулаком по поверхности багровеющей субстанции, и та плеснула тяжелыми брызгами. – Не защищай ее! Ты не видел… ты не видел, как она смотрела на Минотавра! Он дрался с роботом, а она смотрела! Так смотрела… – Девочка запнулась, закрыла глаза ладонями, сгорбилась.

– Она не виновата, Нить. – Лицо разомкнуло уста. – Таков закон ноосферы. Только воскресив всех, можно воскресить каждого в его полноте и целостности… Воскрешая избранных, приходится мириться с их ущербностью… кто-то лишается таланта… кто-то лишается любви…

– Поэтому ты вернешь и Минотавра? – Нить вновь выпрямилась,

полуобернулась к багровеющему лику. – Ведь без него у тебя ничего не получится… и ее… ты опять вернешь ее, чтобы она мешала Минотавру, вредила ему, отвлекала! Оставь ее здесь! Оставь! Не нужно никакого воскрешения! Оставь Венеру в покое!

Ариадна смотрела и слушала, и почти ничего не понимала. Словно оказалась на заключительном акте драмы, и теперь по репликам со сцены пытается восстановить то, что происходило в предыдущих действиях.

– Я не могу, – произносит лик. – Ариадна нужна ему. Это не любовь. Это ненависть. Она тоже вернется… но не сможет помешать Минотавру, клайменоли помогут. Венера должна стать пригодной для всех воскрешенных, должна стать для нас раем… обновленной Землей…

– Они считают ее адом, – зло сказала Нить. – И рвутся на Землю… их ты тоже одаришь клайменолями?

– Не ведают они, что уготовано им…

– Я все равно опять ее убью, – говорит Нить, в голосе нет ненависти, злости, лишь обреченность. – И ты не сможешь помешать. Не сможешь мне помешать отдавать ее Огневикам… толкать с края Лапуты… заставлять клайменоли не напоминать ей дышать… Ты ведь знаешь, как она задыхается? Ведь первый… самый первый раз она погибла от удушья? Отдала весь кислород тебе, чтобы ты жил… а она умерла! Это был ее выбор, и тебе следовало с ним смириться! А не приходить на берег Океана Манеева…

8. Клайменоли

Свернувшийся в позе эмбриона темный человек.

Ариадна осторожно касается его лысой головы, гладит неожиданно нежным движением, будто одновременно хочет разбудить, но чтобы его пробуждение наступило как можно мягче, постепенно уступая уют сна напору бодрствования. Могучее, мускулистое, словно вырезаное из эбенового дерева самим Микеланджело тело вздрагивает, по нему будто пробегает электричество, по каждому мускулу, сочленению, глаза открываются, встречаются взглядом с Ариадной.

– Ари… Ариадна? – с усилием произносит человек, и вместе с этими звуками из него исторгаются потоки темно-багровой жидкости, той самой, из которой и состоит океан.

Пробуждающий клайменоль легко стукнул по виску, и в голове возникло жужжание, как от вибробудильника. Клайменоль зрения ударил по векам, и Ариадна открыла глаза. Телониус сидел там же и в той же позе, что и накануне вечером.

«Трогательная забота», – подумала Ариадна, а еще ей пришло в голову: как хорошо, что для этих мыслей ей никакие клайменоли не нужны. Мысли продолжали самостоятельно течь непрерывным полноводным потоком, невзирая на катастрофу с ее нервной системой. Стукнул губной клайменоль, и Ариадна сказала:

– Доброе утро, Минотавр. Напрасно вы не спите, мне не нужна сиделка… – Губной клайменоль легким касанием прервал ее. А может, он сообщал о том, что пора чистить зубы?

Множество шариков застучало по телу, подавая сигналы вставать с

кровати и пройти в туалетную комнату для утреннего омовения. Даже в душе они кружили вокруг плотным облачком, указуя, где стоять, как поворачиваться, дабы тугая струя воды выгнала из сочленений последние остатки дремы.

Клайменоль стукнул по уху, Ариадна услышала Минотавра:

– Как себя ощущаете? – Именно так и сказал – не обычно вежливое «чувствуете», а «ощущаете».

Губной клайменоль напомнил о необходимости отвечать:

– Спасибо, Телониус. Странное ощущение, если говорить откровенно. Но врачи обещают, что все придет в норму. – Ариадна посмотрела себе на грудь, по которой мерно стучал клайменоль, напоминая о необходимости делать вдохи и выдохи. – Что с людьми? С Фабрикой?

Клайменоль стукнул по губам, прерывая речь, другой коснулся уха:

– Фабрика уничтожена, – сказал Минотавр. – Не Огневиками, по моему приказу. Вот, взгляните. – Сработал глазной клайменоль, и Ариадна увидела на экране видеофона трансляцию с беспилотника, который, судя по всему, кружил над тем местом, где когда-то высился колоссальный куб Фабрики. Теперь там оплавленная проплешина с длинными выбросами какого-то белесого вещества, обведенная правильным кругом – место, где лежало Красное кольцо.

– Это лейкоциты, – клайменоль заставил говорить. – Защитные системы мироздания, Телониус. Мы никогда не сталкивались с такими объектами, но мы не занимались перестройкой целых планет, понимаете? Представьте, что вы решили в доме, в котором живете, передвинуть стены, прорубить дополнительные окна. Как, по-вашему, на это отреагирует тот, кто дом проектировал и строил? Он постарается не допустить этого. Начнет с мягких уговоров. Вот вам и «возвращенцы», которые разочаровались в проекте терраформирования и бегут на Землю вопреки запретам. А если уговоры не подействуют, то капитальную перестройку остановят принудительно. И вокруг Фабрик возникают Красные кольца и Огневики…

Ариадна хотела остановиться, перевести дух, но клайменоль настойчиво стучал по губам – говори, говори, говори!

– Мироздание кем-то построено, Телониус. Не нами. Мир очень красив, Телониус. Мы не понимаем всей глубины замысла, и оттого он кажется нам порой безобразным, нелогичным. Но это не оправдание перекраивать его под свои сугубые нужды… – клайменоль стукнул по ушам, и Ариадна с облегчением замолчала. Ее черед слушать.

Минотавр стоял у круглого окна и смотрел на облака Венеры. Стоял набычившись, втянув огромную голову в широченные плечи, облитый багровым отсветом, будто кровью. Ариадна внезапно вспомнила, что точно так он стоял перед очередной атакой на Пана, на железного спарринг-партнера, победить которого даже у него, Минотавра, не имелось никаких шансов, но он продолжал биться, со всей мочи впечатывая кулаки в стальной корпус древнего робота.

Все напрасно, пронеслось в голове у Ариадны, все напрасно, Нить. Как бы вам ни хотелось, но он не остановится, ничто его не остановит.

Вы, превратившие меня в полностью послушное вам существо, ошиблись, не рассчитали. Вы великолепные архитекторы мироздания, но никудышные инженеры человеческих душ. Вы не сможете его переубедить, он не остановится. Никогда. До самой смерти, а если ему опять придется умереть, я снова спущусь за ним к Океану Манеева. Ведь я – Ариадна, и путеводная нить все еще в моих руках.