Настоящая леди (Тайный дневник)

Додд Кристина

Экономки не теряются перед лицом опасности. И богатые наследницы тоже.

– Я прекрасно дойду одна. Если я действительно заблужусь, я спрошу дорогу у слуг или других гостей.

– Хорошо, мисс Фэрчайлд. – Джилл улыбалась, глаза ее блестели. – Я буду ждать, пока вы вернетесь и расскажете мне, как вы были царицей бала.

– Ну, конечно, я буду царицей бала. Там ведь не найдется других таких богатых наследниц.

Мэри величественно выплыла в коридор, но до нее все же еще долетели слова Джилл:

– О, совсем не деньги вскружат им голову, мисс Фэрчайлд, а ваша грудь – если

только у вас хватит ума ее показать.

Мэри медленно шла в направлении парадных зал. Она сама не знала, надеялась ли она встретить кого-нибудь по дороге или, наоборот, боялась таких встреч. Вдруг дверь, с которой она поравнялась, отворилась. Мэри охнула от испуга, и ей захотелось исчезнуть, слиться с деревянными панелями стены.

В коридор вышел всего лишь дядя Кэлвин. Он держал в руке парик, а редкие перья еще оставшихся у него на голове волос топорщились в разные стороны. Жилет у него был застегнут не на те пуговицы, краски на лице расплылись, и, судя по виду его талии, он был без корсета.

«Что за чудо?» – удивилась Мэри.

Ее он, казалось, совершенно, не заметил. Судя по ошеломленному выражению его лица, он вообще не замечал ничего вокруг. Он обернулся и, глядя в темноту покинутой им комнаты, дрожащим голосом проговорил:

– Дорогая, это было такое захватывающее переживание. Могу я надеяться, что мы вскоре его повторим?

Мэри еще теснее прижалась к стене. Пожалуй, и вправду лучше остаться незамеченной.

– А ты считаешь, что оно так потрясло нас обоих, Кэлвин? – отозвался из глубины комнаты довольно равнодушный женский голос.

– Н-н-но, неужели… – пробормотал он, заикаясь.

– Если будешь хорошо себя вести и достаточно любезно беседовать с моим крестником, я, быть может, потанцую с тобой сегодня.

Мэри узнала этот голос. Она с трудом могла поверить своим ушам и не знала, ужаснуться ей или рассмеяться.

– Но ты обещаешь? – умоляюща произнес Кэлвин.

Пухлая в кольцах рука, показавшись из темноты снисходительно похлопала его по плечу.

– Обещаний я никогда не даю. Они слишком связывают. Я уже говорила тебе вчера ночью. А теперь, будь пай-мальчиком и ступай, откуда пришел. Я должна готовиться к балу.

Дверь захлопнулась. Кэлвин бессмысленно таращился на крашеные доски, а Мэри с изумлением взирала на Кэлвина. С видом человека, сразившегося с судьбой и потерпевшего поражение, он поплелся по коридору.

Мэри неторопливо следовала за ним на почтительном расстоянии, размышляя о том, какой хитроумный план изобрела ее бывшая хозяйка. Известие о том, что леди Валери на протяжении многих лет фактически руководила английским правительством, было воспринято ею с недоверием. Теперь она была гораздо более склонна этому верить. Увидев Кэлвина в его смятенном состоянии, Мэри убедилась в своих подозрениях: леди Валери попытается вернуть дневник без посторонней помощи. Без ведома Себастьяна она уже приступила к испытанию подозреваемых.

Мэри страстно желала ей помочь; никто не желал возвращения дневника сильнее, чем она. Может быть, тогда она сможет уехать. Каждый лишний день, пока она остается здесь и вечно торчит у всех на виду, грозит ей разоблачением. Но вмешательство в дело леди

Валери ее очень встревожило. Леди Валери явно не остановилась перед тем, чтобы заманить врага в свою постель. И похоже, весьма преуспела. Право, очень изобретательная дама. Видя, с каким живым интересом она наблюдает за отношениями между ней и Себастьяном, Мэри обрела уверенность в том, что леди Валери не задумается завлечь и их в подобную ситуацию. Мораль у нее тоже была крайне своеобразная. Мэри дала себе слово быть начеку и следить не только за своими врагами, но и за своей патронессой.

С мрачной решимостью она продолжала свой путь в бальный зал, и чем дольше она шла, тем больше людей встречалось ей по дороге, пока она наконец не почувствовала себя каплей в огромном человеческом потоке. И при этом довольно незначительной каплей.

При входе в зал Мэри чуть не наступила на шлейф дамы в пышных фижмах. Подумать только – фижмы! Уж не осрамится ли она, последовав совету Джилл?

Мэри огляделась по сторонам, и всякая мысль о модах мгновенно вылетела у нее из головы.

Зал преобразился в изумительно разукрашенное волшебное царство. Он был весь задрапирован темно-голубым шелком. Легкая ткань колыхалась на проникавшем в открытые двери ветерке, чаруя всеми оттенками цвета, принимая причудливые очертания и поблескивая в огне свечей. Тысячи их, горящих в золоченых люстрах, как звезды в ночном небе, производили сказочное впечатление. Вдали, над морем сверкающего паркета, оркестр играл романтические мелодии Томаса Линли.

Растерявшаяся Мэри с улыбкой застыла на месте. Она никогда не позволяла себе мечтать о том, что она может оказаться на таком балу. Но при всем богатстве воображения она не могла бы и представить себе ничего более великолепного.

Роскошно одетые гости и не думали заговаривать с ней. Они только с вниманием рассматривали ее. Они заметили и ее ненапудренные волосы, и ее гладкую юбку, они даже наклонялись к ней, принюхиваясь к ее духам. Мужчины дерзко улыбались, женщины в париках обсуждали ее туалет с видом, явно говорившим, что раз они ее не знают, стало быть, она никто и ничто.

Да и откуда им было знать, что перед ними гувернантка, волею судьбы ставшая экономкой, а в промежутке побывавшая еще и убийцей? А таких нелегко смутить.

Выступив вперед, она тоже вглядывалась в гостей и никого не узнавала. Слава Богу, и ее вроде тоже никто не узнал.

– А вот и наша наследница. – Голос Бэба возвысился над стоявшим вокруг гулом. – Мэри, иди скорее сюда и встань рядом с нами, чтобы приветствовать наших гостей.

Фэрчайлды гордо выстроились в ряд. Первым стоял Бэб, маркиз Смитвик, белокурый красавец, привлекавший всеобщее внимание. Рядом с ним Нора, одетая в блестящий розовый шелк, казалась мелковатой и незначительной. Затем следовали все дяди – кроме, впрочем, Кэлвина, который, видно, еще не пришел в себя, и дочери. И мужчины, и женщины были в роскошных нарядах. Ни в чем в доме Фэрчайлдов: ни в них самих, ни в прислуге, ни в обстановке не было и малейшего намека на бедность. Неужели они действительно находятся на грани разорения, думала Мэри, и знакомо ли хоть кому-нибудь из них значение слова «экономия»?