Настоящая леди (Тайный дневник)
Шрифт:
– Да, но мы ведь говорили о молодом Уитфилде. Я желаю ему большой и настоящей любви. Я так рад за вас. – Он стиснул руку Мэри, и его подбородок задрожал. – Такой, какая была у нас с миссис Бриндли.
У Мэри тоже задрожал подбородок.
Какой он славный! Приятно встретить в этой толпе такого человека.
– Я вижу по вашему румянцу, что Уитфилду повезло. – Голос мистера Бриндли был сама нежность. – А танец тем временем закончился, и я полагаю, что вы сыграли со мной хорошенькую шутку.
– Что вы хотите
Его карие глаза лукаво блеснули.
– Вы очень хорошо танцуете.
– Только с хорошим учителем.
Мэри сделала ему реверанс, и мистер Бриндли проводил ее на место.
– Довольно вам хмуриться, молодежь, лучше запоминайте, что такое приличные манеры, – обратился мистер Бриндли к явно расширившемуся кругу поклонников Мэри. – В любом случае, она вам не достанется. Мисс Фэрчайлд – собственность виконта Уитфилда, и вам лучше об этом не забывать. А то ведь он не замедлит напомнить!
Когда он удалился твердой упругой походкой, граф Эггас тихо сказал:
– Грузчик из доков, портовый рабочий.
– Вот именно, – мистер Муэтт глумливо усмехнулся. – Или был таким. И хвалится этим направо и налево. Тоже мне манеры…
– Говорят, он анархист или и того хуже, – снова заговорил Эггас почти шепотом.
– Каким образом он вообще здесь оказался? – спросил мистер Муэтт. – Я не знал, что Фэрчайлды принимают у себя торговцев вместе со сливками общества.
– Сливки общества столько назанимали у мистера Бриндли, что пригласят его, куда он только пожелает, – исчерпывающе объяснил все виконт Дайн, не отличавшийся сдержанностью на язык, – как это известно Фэрчайлдам по их собственному опыту.
– Лучше уж пригласить его в гости, чем столкнуться ночью на лондонской улице с парочкой его головорезов.
Вид у Эггаса был совершенно больной. Он махнул кружевным платком в сторону Мэри.
– Вы ничего не подозреваете, а это страшное испытание.
Мэри не поверила ни единому его слову. Этому жалкому ничтожеству нужно было только сочувствие, и ничего больше.
– Мистер Бриндли, на мой взгляд, очень приятный человек, – сказала она. – Вы должны быть весьма признательны, что он готов одалживать вам свои деньги.
Йен громко захохотал, остальные замялись.
– Тебе следовало притвориться, что ты не слышишь эти разговоры о ростовщичестве. Молодым незамужним женщинам полагается быть несведущими в таких делах.
– О Господи, постараюсь не забыть, – пообещала Мэри, подумав про себя, что женщина любого ранга все равно что экономка, ей приходится изображать из себя немую, чтобы угодить мужчинам. Или воистину быть глупее глупого.
– Лично я нахожу откровенность мисс Фэрчайлд восхитительной. – Перед ней склонился человек лет тридцати, по наружности закоренелый распутник. – Барон Харлоу к вашим услугам.
– Такой же восхитительной,
–Поистине в Англии нет никого прелестнее ее, – лорд Тислуэйт попытался протиснуться к ней, но ему не дали возможности это сделать. Пришлось ему удовольствоваться выкрикиванием комплиментов поверх чужих голов. Выглядел он при этом довольно смешно .
Мэри с сожалением вспомнила былое свое легковерие. Окажись сейчас здесь, среди всего этого великолепия, осыпанная комплиментами шестнадцатилетняя Джиневра Фэрчайлд, она была бы осчастливлена сверх всякой меры. В тот момент сбылись бы все ее самые смелые мечты. Но Мэри Роттенсон равнодушно рассматривала украшения на стенах и потолке зала и думала о том, сколько они могли бы стоить и как долго придется прислуге их убирать. Слушая эти потоки лести, она недоумевала, как все эти гордые аристократы, ранее столь равнодушные к ее прелестям, могут подумать, что она поверит им теперь. Это же просто нелепо.
Экономка, с грустью подумала она, никогда не предается самообману. А как бы иногда хотелось!
Йен взял ее за руку.
– Музыка заиграла. Ты не окажешь мне честь?
Они заняли свои места среди танцующих пар.
Под звуки оркестра Йен спросил:
– Куда ты направилась отсюда тогда, много лет назад?
Мэри промолчала. Она не хотела лгать кузену, который был так добр к ней. Но с другой стороны, она не могла и во всем признаться. Даже Йен, при всей его доброте и сочувствии, осудит преступницу.
– Успокойся, ты можешь мне ничего не рассказывать – Йен погладил ее руку. – Ты мне ничем не обязана.
– Нет, я тебе очень обязана! Если бы не ты, нам с Хэдденом пришлось бы… голодать. – А ее бы еще пытали и повесили.
– Ты так хороша сегодня.
Мэри склонилась перед ним в реверансе, как этого требовала очередная фигура танца. Когда она выпрямилась, он коснулся пальцами локона у нее на груди.
– У тебя был кто-то? Какой-то мужчина?
Да, был. Конечно, был. Только не в том смысле, в каком имел это в виду Йен.
– Нет, – отвечала она твердо. – Я долго искала себе место, пока леди Валери не взяла меня в экономки.
– В экономки? – Йен раскрыл рот от изумления. – Не может быть!
– Может. И я была очень хорошей экономкой. – Мэри с трудом удерживалась от смеха, глядя на выражение его лица. – А ты думал, что могло со мной случиться? Как я жила, по-твоему, все это время?!
– Я, честно говоря, думал, ты стала любовницей какого-нибудь богача. Я воображал, что у тебя все совершенно благополучно. Всякий раз, бывая в Лондоне, я искал тебя. Но мне в голову не могло прийти искать тебя среди прислуги.