Настоящее Имя. Беседы о "Джапджи-сахиб" гуру Нанака

Раджниш Бхагван Шри

Это все символы. Никто не должен входить в храм через главную дверь, не позвонив при этом в колокол, потому что только через сам звук и возможно войти. Уникальность колокола состоит в том, что он продолжает звучать еще долго после того, как вы позвоните в него, так что резонанс, звучание еще продолжается, когда вы переступаете порог Лишь в этом звуке — ключ, отпирающий врата храма.

И так же, посредством звука, вы вступаете в обиталище Бога. Храм символизирует Дом Господень. Когда звук постоянен, нет нужды звонить в колокол, но этот символ помогает нам сформулировать метод. Когда возвращаетесь из храма, позвоните в колокол еще раз. И обратно возвращаться следует в этом звучании. Все службы в храме,

все церемонии начинаются с колокольного звона.

Нанак говорит, что бессчетные звуки доносятся, и бессчетные музыканты играют. И он не наблюдатель здесь. Он описывает все это, как тот, кто стоит у дверей; потому слова его прямы и просты. Он говорит, как если бы это происходило прямо у него на глазах:

Где же та дверь? В каких чертогах Ты сидишь и смотришь на Свое творение? Бессчетные песни звучат, и бессчетные музыканты играют, певцы поют на бесконечное множество ладов. Ветер, вода и огонь поют Тебе славу, и Бог смерти поет у Твоих дверей. Читрагупта, Шива, Брахма и Дэви — все поют Тебе славу.

Поймите, что Дхармарадж, бог смерти — это апогей, зенит; он — бог добродетели и нравственности. Исследовать, что есть добро и что добром не является — в их тончайших проявлениях — вот задача Дхармараджа. Нанак говорит, что даже он сидит у Его двери и поет.

Нет и не может быть никого серьезней Дхармраджа. Даже само имя его — царь дхармы — подразумевает суровый и тяжелый характер, потому что он в мельчайших подробностях обдумывает, что правильно, а что неправильно, что следует делать, а что не следует. Нанак обнаруживает, что и это существо поет в экстазе.

Читрагупта занимается тем, что отмечает и составляет отчет обо всех прегрешениях и добрых делах людей. Как он может петь? Наши земные судьи в верховных судах — всего лишь слабые подобия Читрагупты, но вы только вспомните, как они держатся, как неподвижно сидят в своих черных мантиях и белоснежных париках, с какими суровыми лицами! Смеяться запрещено — смех оскорбляет суд, — а о том, чтобы петь, не может быть и речи. И так обстоит дело в обычных судах, а Читрагупта — величайший из судей!

Нанак говорит: я видел, как и Читрагупта пел у Твоих дверей. Похоже, что вся серьезность Читрагупты испарилась; двери Твои — двери празднества.

Поймите, не стоит сосредоточиваться на том, чтобы учитывать и подсчитывать добрые и злые дела, которые вы совершаете в жизни, потому что от торжественности этого жизнь становится холодной и тяжелой, как гроб. Суровый проигрывает. Не проигрывайте себя, не теряйте свою жизненность, не засыхайте. Не зажимайтесь в постоянном беспокойстве о том, хорошо или плохо то, что вы делаете, потому что такие бесчувственные, ничего не ощущающие, высохшие мумии не входят в Его двери. Унынием и подавленностью не заслужить позволения войти. Могут войти только те, кто пляшет и поет. Вот и получается так, что все ваши так называемые "святые" далеки от Него, потому что они такие мрачные.

Важность, степенность — свойства эго, не забывайте об этом. Какое может быть самоотречение у человека, который так чувствует собственную важность? Эгоист всегда высокомерен и самодоволен. В нем нет ни на грош простоты, детскости, безыскусности. Полное имя Нанака было Нанак Ниранкари. Само имя Ниранкари означает "лишенный эго".

Мардана сидит подле Нанака, и всегда

готов аккомпанировать ему. Задайте Нанаку самый серьезный вопрос, а он ответит вам песней. Любую торжественность он встречает жизнерадостностью. Задайте глубокий, вдумчивый вопрос — его ответ будет исполнен радости и ликования. Делайте что хотите, в ответ Нанак будет петь, а Мардана — играть на своем инструменте. Нанак делал это специально, потому что он хотел, чтобы мы вспомнили, что у двери Его звучит музыка.

Ликование — состояние любого истинно религиозного человека; в то время как состояние человека, которого обычно считают религиозным, представляет собой нечто совершенно противоположное: высокомерие сковывает его, в его взгляде критицизм и насмешка. Это постоянное размышление о добре и зле доводит его до столь плачевного состояния. Вот так они и убивают сами себя. Когда же им петь? Они же всегда озабочены, съесть им это или не съесть, в это время встать или вот в это, так одеться или иначе, или вообще не одеваться?… Скука и бесчувственность правил и установлений сжирают все их время.

Ликование имеет свои установления, это правда, но они не налагаются извне, они произрастают изнутри, это — внутренняя дисциплина. У торжественности свои правила, наложенные извне: что бы там ни происходило у тебя в душе, твое лицо должно хранить торжественное выражение! Тело становится безжизненным. Это описание не религиозного человека, а насмерть перепуганного. Он живет в таком страхе, что боится даже смеяться: а вдруг смех введет его в какой-нибудь грех? Вот так смех и стал греховным, а осунувшееся, угрюмое лицо стало символом добродетели.

Правило жизни Нанака — песня и празднество. Следуя этой сутре празднования и радости, искатель может достичь врат Бога.

Святые в медитации, и просветленные, достигшие самадхи, Аскеты и целомудренные женщины, мирные поселяне и воины, Пандиты, риши, и их Веды, что живут в веках, Прекрасные райские девы, и рыбы, что обитают в глубинах, Четырнадцать драгоценных камней, которые Ты сотворил, и шестьдесят восемь святых мест, герои и великие воины, и все живое в четырех царствах, поддерживаемых Тобой, Все континенты, все сферы, вся вселенная, И те, милостью Твоей погруженные в Тебя, Блаженные преданные, все возносят Тебе хвалу! И сколько их еще, мне неведомо.

Нанак никогда не устает повторять, что Его песня звучит во всем мироздании, со всех сторон. Существование — это праздник. Бог смеется; он не плачет, он не любит заплаканные лица. Печаль и уныние не принадлежат жизни. На самом деле, скорбеть и печалиться, — значит, быть оторванным от существования, отвернуться от Бога.

Если в жизни вас одолевают грусть и тоска, значит, вы сделали что-то неправильно; когда вы страдаете, знайте — это знак того, что вы заблудились. Страдание — всего лишь указатель направления, не превращайте его в стиль своей жизни; не становитесь мазохистом, многие уже стали жертвами этого расстройства.