Настоящее в будущем
Шрифт:
— Я не знаю, — Белль потёрла лоб, пытаясь сосредоточится, — но готовым нужно быть ко всему.
Что-то у неё разболелась голова.
***
Мистер Голд провёл в лавке почти весь день в поисках того, что могло бы помочь ему в защите его семьи. Он копался в картах, книгах, зельях и нашёл кое-что полезное, но главный интерес представлял для него компас, который он заколдовал несколько лет назад на обнаружение чужеродной магии. Его он использовал, чтобы устранить последствия скачков во времени, его он хотел использовать и сейчас, чтобы найти врага. А компас
— Да что же это такое, — рыкнул он, особенно сильно дёрнув за латунную цепочку, заставив компас качаться из стороны в сторону.
— Не выходит? — раздался за спиной издевательский елейный голосок. — Может, ты слишком размяк?
— Опять ты! — разозлился Голд. — Я не размяк!
— Тогда как следует разозлись и сделай, что должен! — прошипел Тёмный Румпель.
Голд резко подбросил компас на цепочке и сжал в руке. Тёмный исчез.
— Я не слушаю тебя, — бросил он в пустоту. — Я тебя не слушаю.
***
Белль заснула в гостиной. Когда-то давно ей снились сны, в которых она умирала самыми разными, порой откровенно жуткими, способами. С годами эти сны стали сниться намного реже, уступив место новому кошмару. В новых снах она шла по очень длинному коридору, похожему на коридор какого-нибудь огромного бездушного отеля в сотни комнат, и Коль потерялась в одной из комнат и звала её, но Белль не могла определить, где она, открывала по очереди каждую дверь. Чем слабее становился голос Коль, тем отчаяннее Белль старалась её отыскать, тем громче выкрикивала её имя и быстрее бегала по коридору, открывая проклятые двери. Потом голос Коль затихал совсем, и Белль окончательно сходила с ума от страха. В конце она всегда выбегала к огромной лестнице, ведущей вниз в вестибюль, смотрела вниз, перевесившись через перила, и видела внизу Румпеля. Она звала его, но он не её слышал, смотрел наверх и не видел её.
— Румпель, стой там! — кричала она ему и спускалась вниз по лестнице, но он никогда её не дожидался, уходил прочь, будто она не существовала.
Вдруг она услышала другой, дорогой её сердцу, голос.
— Мам? — звал Адам, легонько толкая. — Мама? Проснись!
— Да-да, — встрепенулась Белль, сонно оглядываясь. — Адам? Сколько времени, сынок?
— Без четверти десять, — ответил Адам. — Ты просила разбудить тебя. Ты в порядке? На тебе лица нет.
— Всё хорошо, — улыбнулась она ему и ласково погладила по щеке. — Где твой отец?
— Ушёл.
— А сестра?
— Не приходила.
— Ясно… — поёжилась Белль. — Уверена, они найдутся. Адам, мне нужно съездить кое-куда. Ты мог бы…
— Я присмотрю за всем, — улыбнулся Адам. — Ты ведь скоро вернешься?
— Одна нога здесь, другая — там, — ответила Белль. — Спасибо.
Она отыскала ключи от машины, вышла в гараж, села за руль и выехала на тёмную улицу. Шёл дождь, но Белль только сильнее давила на педаль газа. Дело было крайне важным.
***
Вечером компас по-прежнему сходил с ума. Со скукой он наблюдал за вращающейся стрелкой,
— Ох, Белль… — прошептал он про себя, — скоро всё наладится.
Он хотел задержаться, но нужно было поспешить. Запрет на перемещения, который он лично установил в этом доме, начинал раздражать. Выйдя на воздух, на незащищённую заклинаниями территорию, Голд переместился и оказался на парковке.
— Что? — изумился Голд и посмотрел на компас, который снова начал сходить с ума. — Что это за место?
— Здесь ты умер, — опять голос Тёмного.
— Я жив.
— Да, — кивнул Тёмный, — в этой реальности. Хочешь покажу, как все случилось?
— Нет, — тихо отказался Голд, — не хочу.
— Боюсь, у тебя нет выбора, — вздохнул Тёмный. — Твоя кровь ещё даже не высохла… здесь.
Дальше вступил в силу его дар предвидения, немного иначе, чем прежде. У Голда не было других объяснений этому феномену. Он увидел, словно наяву, как Коль выхватывает кинжал, пытается убить Синдальта, но убивает его. Он видел свою кровь, видел Белль, которая обнимала его мёртвое тело и не решилась бросится за дочерью, а потом, когда Коль убежала и растаяла в воздухе, она заплакала, как-то даже заскулила, целуя его в губы…
— Довольно, — Голд закрыл глаза. — Зачем ты показываешь это мне? Думаешь, я ничего не понимаю?
— Понимаешь, — протянул Тёмный, — но боишься недостаточно.
— Я устал бояться.
— Тот, кто устал бояться, тот устал и драться! — пропел Тёмный, — Не желаешь ещё кое-что увидеть?
— Не желаю.
Но было поздно. Против своей воли Голд переместился на кладбище, к могиле Бэя.
— На твоём месте я бы наколдовал зонт, — посоветовал Тёмный. — Дождь вот-вот польёт.
— Зачем мы здесь?
— Смотри внимательнее — увидишь суть.
Суть обернулась белым надгробным камнем, на котором готическими чёрными буквами было выбито его имя. Вместо дат рождения и смерти стояли вопросительные знаки, а рядом лежала роза, красная, как кровь. По сравнению с ней всё выглядело как-то тускло, мутно и однообразно.
— Не заметил, что нет даты смерти?
Конечно, он заметил, но это его не пугало. Почему это его не пугало?
— Ты просто хочешь запутать меня, — покачал головой Голд. — Мне здесь нечего делать.
— Думаю, есть, — возразил Тёмный и подобрал розу. — Знаешь, это особенная роза. Одна из. У них в окраске преобладает оранжевый, что при красном цвете цветка даёт нужный оттенок. Это лучшая элегия, которую когда-либо создавала природа. Ах, какой запах…
— Я ухожу, — Голд действительно развернулся, чтобы уйти.
— Она приносила тебе по одной такой в неделю, — продолжал Тёмный. — Что ты выберешь, Румпельштильцхен? Чтобы она целовала тебя на ночь или выращивала эти глупые розы, чтобы приносить их тебе на могилу?