Настоящие индейцы
Шрифт:
Я не имела иллюзий насчет ребят с Большого Поля. Дик сказал, это «черные археологи». Среди таких парней нет ангелов. С другой стороны, они вовсе не обязаны быть кончеными мерзавцами. Люди не любят тех, кто роется в могилах, и склонны приписывать им все мыслимые пороки.
Тан насупился и промолчал. Я подняла челнок как можно выше, на восемь километров. Отличная высота для тех, кто желает осмотреться. Аппаратура у нас не самая сильная, но для наших задач ее хватит вполне.
До базы археологов оставалось двадцать пять километров, когда я поняла, что индейцы не преувеличивают, а преуменьшают пороки
Я успела дать команду катапультироваться. Нас с Таном выбросило одновременно, долей мгновения позже челнок опорожнил багажник, а еще через полсекунды в него пришел снаряд. Я падала, не спеша раскрыть парашют, и видела, что Тан последовал моему примеру. Если по нам открыли стрельбу, то парашют становится удобной мишенью. Пусть думают, что мы трупы, трупы не надо добивать.
В пятистах метрах над землей парашюты раскрылись автоматически. Я засекла направление, куда снесло ветром наш багаж. Терять его нельзя, там оружие. Хуже не придумаешь, чем остаться посреди саттангского леса с голыми руками.
Приземлились мы точно в заросли. Тан запутался в парашюте, мне повезло больше. Хотя, конечно, оба мы потеряли купола. Я с тоской глядела на деревья, в вершинах которых осталось столько непромокаемой ткани. Какая шикарная палатка получилась бы из парашюта! Но купола не снять. Придется ночевать под открытым небом. Ну или строить шалаш из веток. Местные деревья в этом плане не внушали особой радости: преобладали хвойные, с оголенными от старости нижними ветвями. На костер сгодятся, на укрытие – нет.
Багаж мы разыскали лишь к вечеру. Грузу повезло меньше, чем нам: от удара о землю контейнер рассыпался, и часть вещей посыпалась в ручей. Оружие не пострадало, а вот аптечка уплыла. Как хорошо, что свои специфические лекарства я хранила в вещмешке!
Мы развели костер, поужинали концентратами. Таблетки для очистки воды были в аптечке, и я с сомнением поглядывала на речную воду. Проточная, выглядит неплохо, пахнет даже вкусно. Но кто знает, что в ней найдет простейший анализатор? Тем не менее, без воды не обойтись. Мы вскипятили литр в маленьком котелке. Удивительно, я довольно много работала в поле, но впервые мне пришлось воспользоваться стандартным набором для выживания. Ужасно неудобная вещь – походный котелок из стандартного набора. Но другого нет.
На рассвете я сверилась с картой, которую хранила на браслете. До базы археологов двадцать семь километров. Конечно, никаких переговоров я вести не собиралась, но мне нужна была отправная точка. Искомые пришлые индейцы могли находиться там – в плену или добровольно. Ну а почему бы нет, в конце концов, они могли надеяться улететь на их корабле. Да что вообще мы знаем о тех индейцах?
На закате мы встали на ночлег. Здесь были выходы очень старых гор, и Тан нашел приличную пещеру. Пещера оказалась кстати, потому что пошел дождь.
Я сидела у самого выхода, смотрела в костер. Мой деланый оптимизм перешел в стадию стойкого равнодушия. Говорить не хотелось. Я разглядывала контролирующую ленту на своем запястье. Зачем она понадобилась Алистеру
И тут меня осенило. Ну да, это единственное объяснение. Лента не причиняла вреда, не могла искалечить. Она всего лишь собирала информацию. И позволяла моментально отыскать меня. Умная пыль дорого стоит, но у меня есть знакомые, которым эти расходы – как семечки. Эти люди покупают дом, если собираются прожить где-то хотя бы три месяца, а не платят за аренду. Эти люди по планете летают на собственном самолете и держат на Лунном космодроме постоянный ангар для своей яхты. А самое главное – они в близком родстве с Алистером Торном и могут просто по дружбе попросить задержать меня.
Август. Август-Александер Пол Николас и еще двенадцать имен Маккинби.
Нет, в его действиях не было ничего противозаконного. Я формально его сотрудник. И если я вышла из-под контроля, он вполне может принять соответствующие меры. Для предотвращения разных неприятностей. Лента не военного или полицейского образца. Она гражданская. Такую можно надеть ребенку. А что Алистер приказал мне не покидать базу – так он тоже в своем праве. Он отвечает за порядок на этой территории. Он не обязан объяснять мне причины своих решений.
Я погладила ленту. Ладно, Августа я прощаю.
У него проблемы, сказал Алистер. Мама не горюй какие проблемы. Я могла бы написать Августу пару слов. Я не стала. А с Саттанга уже не напишешь – если только у тебя на орбите не висит корабль, обеспечивая связь. У меня корабля не было. Даже челнока уже не было. Ничего. Когда я пойму, что жить осталось считаные минуты, наговорю прощальное письмо прямо на ленту. Умная пыль запомнит мои слова…
Утром мы затоптали тлеющие угли и пошли к опушке, до которой оставался километр. Над головой звенели птицы, нас активно ели местные кровососы, разнообразию которых порадовался бы любой энтомолог. Когда между деревьями замелькали просветы, мы удвоили осторожность. И наконец, залегли, прикрытые лишь лиственным кустарником на самом краю леса.
Большое Поле выглядело страшно. Километров десять абсолютно голого пространства. Здесь, похоже, и раньше было негусто с крупной растительностью, а люди еще добавили от себя. Я видела пни. Здесь раньше были рощицы, которые просто вырубили под ноль ради хорошего обзора. До базы около полутора километров с нашей позиции, и на всем протяжении – ни кустика. Подойти незамеченным – дохлый номер.
Я дала максимальное увеличение на линзах. Да уж… Лагерь выглядел как крепость. Обнесенный двухметровой стеной, с вышками, с системой автоматического огня на периметре, с караульными. Нич-че себе археологи…
Снаружи торчали столбы. В их назначении сомневаться не приходилось: на двух висели индейцы. Мужчина и женщина. Их привязали за запястья и так оставили вялиться на безжалостном солнце. Никакой одежды. У мужчины в паху запекшаяся рана. У женщины в крови все, что ниже талии. Лиц не видно, они превратились в сплошную опухшую маску. Еще живые. Но даже если их сейчас снять, они умрут. Здесь нужен арсенал нашей медицины, а не допотопной индейской.
Мы с Таном переглянулись и молча отползли назад, в лес.