Настоящие индейцы
Шрифт:
Из-за угла, куда потащилась Ида, донеслись странные звуки. Кажется, ее рвало. Но как-то натужно, неестественно. Санта подняла голову, прислушалась, потом вернулась к домашним хлопотам.
– На ранчо у моего деда служил объездчик, – ровным тоном сказала я. – Старый и мудрый. Он в таких случаях говорил: не хочешь срать – не мучай жопу.
Санта согласилась.
Ида, придерживаясь за стену, вышла к крыльцу. Выглядела она еще хуже, чем пять минут назад. Но на лице появилось странное выражение – то ли злорадства, то ли торжества.
– Мне было плохо, – объявила она. – И вчера тоже. И позавчера. Просто я ничего не говорила, не хотела беспокоить. Я поняла: наверное, я беременна. От коммандера. Он благородный человек и не бросит женщину, которая носит его ребенка. Пойду, скажу ему об этом.
И
– Не повезло тебе, – только и сказала индианка. – Если беременна, ей надо замуж. Коммандер должен найти ей мужа или жениться сам.
– Она не захочет другого мужа, ты же слышала.
– Да мало ли чего хочет она? Ты можешь запретить своему мужу жениться на ней.
Я пожала плечами:
– Санта, у нас другая мораль. И в ней я – его бывшая жена. Мы развелись много лет назад. Он вправе жениться на ком захочет.
– А зачем тогда ты ходишь к нему в постель?
Я помолчала. Потом рассмеялась:
– Хороший вопрос. Действительно – зачем?
Санта собрала еду для завтрака.
– Индианки такие же, – негромко обронила она. – Ты не думай. Мы не умнее вас. Моя сестра пошла с парнем до свадьбы. А он не сдержал обещания. И что? Мой отец срочно искал ей мужа. Не успел найти. Она уехала на другую планету, где вообще индейцев не было, никаких. Родила сына. Так и живет там. Ни с кем из родственников не общается. Я была молодая, думала – ей стыдно. Потом поняла: это нам должно быть стыдно. А она не простила нас, потому что мы ее бросили. Коммандер рассказывал про тебя, еще когда мы были на базе. Называл женой, говорил, что любит. По-нашему – он дал слово. Если он женится на Иде, значит, он нарушил данное тебе слово. Мы не будем уважать его за это.
– Санта, прекрати. Вы не родня ему, вы его подчиненные и должны судить о нем по тому, как он командует, а не как обращается со своими любовницами.
Санта пофыркала. Потом заглянула мне в глаза:
– Ты умная женщина, Делла. Ты знаешь: если мужчина плох с женщинами, он и с подчиненными будет жестоким. Дома, на базе, у коммандера не было женщин, никаких. Он дружил с Идой Рафферти, но не ходил к ней ночью. Другие офицеры унижали индейцев, говорили, мы обезьяны. Еще одни называли нас говорящими медведями, из-за шерсти на спине. Хотя наши лица – такие же, как ваши, они совсем не похожи на медвежьи морды. Коммандер Люкассен был не из таких. Он говорил одинаково с людьми и с индейцами. Он не смеялся над нашими обычаями. Но он никого не жалел, никогда. Когда Кер согласился лететь с ним, я сказала: хорошо, мы сильные, мы сумеем. Зато мы получим рекомендацию для службы в богатом доме. У нас закончился контракт, пока мы были в рейде. Сейчас мы без службы. Коммандер сказал, что даст рекомендацию, когда мы вернемся. Мы хотим служить у вельможи. Тогда Кер пошлет нашего сына в колледж и даст хорошее приданое для нашей дочери. Мы уже служили в армии много, у нас есть пенсия. Надо думать о детях. Если у нашего сына будет диплом, он найдет себе хорошую службу и не будет десять лет жить в армии. Он получит гражданство. Поэтому мы согласились. И что же? Коммандер в пути якшался с пассажирами, а нам сказал, что они бандиты, нам с ними не нужно. Потом нам пришлось стрелять в них. Мы прилетели сюда. Кер сказал: надо сходить в деревню, к почтарю, – пусть сообщит за небо, что мы здесь. Индейский почтарь есть в любой деревне, и за небом тоже. Да, почтарю запрещено говорить с людьми. Но он скажет другому индейцу, или полукровке, или даже квартерону. Тогда тот доложит генералу Рублеву, что мы здесь, и генерал пришлет корабль. Генерал Рублев – хороший человек и хороший офицер.
– Да, я видела его.
– Но коммандер сказал: нет. Он сказал, что мы должны больше узнать про людей с Большого Поля. Мы с Кером пошли говорить в деревни. А он полетел в горы, с Идой. Потом вернулся, сказал, что мы застряли на Саттанге и надо устраиваться, спасатели придут не скоро, если придут. И тогда я поговорила с родней. Я нашла Керу младшую жену. Потому что выжить здесь без большой семьи – нельзя. Я боялась, что, когда мы пойдем на свадьбу, коммандера узнают. А ведь его искали. Но он не пошел на свадьбу. Вместо того он снова полетел в горы. Мы вернулись,
– Значит, вы не все знаете о его ресурсах.
– Да уж, – согласилась Санта. – Все знает только Ида. Ей коммандер верит. Потому что она его крови, она его любит и все для него сделает. Моника много молчит, а вчера сказала мне: коммандер подбивал ее поговорить с отцом. У Моники отец – вождь. Коммандер хочет собрать мужчин, дать им оружие и пойти на банду. Где же это оружие? Я его не вижу. Так неправильно: нельзя утаивать важное от соратников.
– Санта, ты ведь еще утром хвалила его.
– Нет, я не хвалила. Я тебя хвалила, а про него ничего не сказала, плохого или хорошего. И еще я сейчас слышу, что он проснулся. Он не поставил Иду на место. Это плохо. Он говорит с ней ласково.
Из избы вышмыгнула Ида и быстренько юркнула за угол. В толстых пальцах она сжимала какие-то коробочки. Еще минута – и появился Макс. Совершенно голый. Он спокойно ополоснулся водой из ведра, потом взял с веревки свои вещи и оделся.
– Делла, – позвал он меня, – кое-что произошло. Я еще не знаю наверняка, сейчас Ида уточнит. Но я надеюсь, что ты отнесешься к происшествию разумно. Санта, ты долго еще будешь тянуть с завтраком?!
И ушел. Санта поглядела на меня, я промолчала.
Из-за угла выплыла Ида. Сияющая и горделивая. Ну, все понятно.
– Я ношу ребенка, – объявила она. – Пойду, обрадую коммандера.
Когда она удалилась, Санта вздохнула, а я спросила:
– Санта, у вас что, есть тесты на беременность?
– Да, в аптечке были. Когда мы уходили с крейсера, я взяла побольше лекарств, ведь коммандер и Кер были ранены. На Иде не было ни капельки крови, но она твердила, что тоже ранена, в психику, и поэтому ничего делать не станет. Тогда я схватила большой ящик и сунула его в челнок. Там много лишнего, но у меня не было времени выбрасывать его. Тесты там были, я помню.
В избе поднялась суета. Выскочила Моника, испуганно стрельнула оленьими глазами в мою сторону и присела за плечом Санты.
– Делла, ты понимаешь по-нашему? – уточнила Санта. – А то Монике трудно много говорить на федеральном.
– Понимаю, но не все, конечно.
– Ничего, Моника жила в деревне, она знает не так уж много слов. Моника, говори.
– Коммандер попросил меня уйти. – У Моники была быстрая, журчащая, чрезвычайно приятная на слух речь. – Он хочет поговорить наедине с Идой. Зачем, я ведь плохо понимаю, что она болтает. И кто же будет накрывать на стол? Завтракать пора. А Кер и Гай там. Гай спит еще, вот лентяй! А Кер сказал, что не пойдет никуда, потому что Санта забрала его рубашку стирать, он не может выйти голым. Пусть ему дадут рубашку, тогда он сможет уйти. Но коммандер сказал, что пусть тогда лежит в постели и залепит уши воском, потому что ему надо поговорить с Идой, и в это время никто не должен приходить в избу. И послал меня сказать вам об этом.
Санта выпрямилась во весь свой немаленький рост и подбоченилась.
– Он – послал?! Да как он смеет приказывать мне на земле моих предков!
Она успела сделать буквально два шага к крыльцу, когда показался Макс. В руке он держал очень знакомую мне коробочку. И вид имел прокурорский.
– Делла, – сухо позвал он, – нам надо поговорить. Очень серьезно.
– Говори, – я пожала плечами.
– Ты не хочешь отойти?
– Нет. Говори-говори, что уж тут скрывать.
– Тогда изволь объяснить мне, что это такое, – он продемонстрировал коробочку.