Настоящий американец – 4
Шрифт:
Как назло, погода за ночь испортилась: температура понизилась, усилился ветер и повалил снег. Дорога усложнилась и к университетскому городку я подъехал уже к вечеру.
Послание получилось не только пафосным, но и коротким. В нем значилось лишь завтрашнее число, время и адрес – всё та же церковь где мы с Джейком разговаривали год назад. И, конечно, искусно нарисованный череп в качестве личной печати древнего духа.
С передачей послания я не заморачивался. Просто пошёл в кампус, где жил мой адепт и оставил письмо в почтовом ящике куда приходила корреспонденция
В церкви я появился за полчаса до назначенного времени уже подготовленным: в гриме и большим пакетом наличных в кармане пальто.
– Я здесь, Большой Бык, – доложился Джейк, войдя в кабинку для исповеди.
– Рад тебя видеть в здравии, мой верный последователь, – поприветствовал я его.
– Почему ты так долго не приходил, повелитель? – в его голосе послышалась обида.
– Я тебе уже объяснял, моя сила пока мала, я не могу находиться в человеческой оболочке слишком часто и долго. Но с каждым закрытием кровоточащей раны на теле моей земли она будет прибавляться.
– Мы взорвали шахту “Железная гора”, – поспешил отчитаться Джейк.
– Белые люди называют это проклятое место именно так, – задумчиво проговорил я, будто вспоминаю, о чем идет речь. – Рассказывай, я хочу знать подробности.
Как оказалось, такую крупную акцию удалось осуществить благодаря банальной коррупции и разгильдяйству. Один из новообращенных эльфов Джейка стал встречаться с дочкой управляющего шахтой. Именно эта глупая девчонка и узнала, что папаша вместе с двумя помощниками немного подворовывает у хозяев бизнеса, несколько машин разнообразной руды в год.
Как раз в один из дней, когда планировался вывоз руды и охрана была чисто номинальной, десяток эльфов, под прикрытием протестов, устроенных сочувствующими, которых Джейк специально собрал со всей страны, проникли на шахту и вывели из строя оборудование, после чего смешались с массовкой.
Полиция так и не смогла задержать никого, кто был по-настоящему причастен к атаке на шахту и в итоге, желая выместить злость за собственное бессилие, арестовала почти три десятка абсолютно непричастных молодых людей. Если, конечно, не брать во внимание их участие в протестах. А когда молодежь начала возмущаться, полиция Коломы еще и отправила на больничную койку восемь человек. Часть из которых до сих пор лечилась, а двое уже вряд ли когда-нибудь снова будут ходить.
– Вот уже почти полгода сочувствующие нашему движению находятся в одной из федеральных тюрем. Им даже не предъявлено обвинение! К ним не пускают адвокатов, свои семьи они тоже не видят и Рождество им придется провести не в кругу друзей и родных, а в заточении! – еле сдерживая, направленный на полицию, гнев, закончил рассказ Джейк.
– Пока я могу вам помочь только деньгами, – глухо проговорил я, показывая, что разделяю его боль и сожалею о том, что в силу малых сил мои способности как Великого духа пока ущербны.
Как удобно что здесь есть что-то вроде полки, доступной для людей в обеих кабинах. На эту полку я и положил пухлый конверт.
– Здесь тридцать тысяч долларов.
– Мы боремся не за деньги, Большой Бык! – мой последователь совершенно не наигранно оскорбился.
– Я знаю, Джейк. Но в созданном белыми людьми мире эта презренная бумага имеет исключительную ценность. Поэтому бери. Бери и знай, я тобой доволен.
– Клянусь, я потрачу каждый цент на наше дело! – торжественно пообещал он мне.
– Я знаю, мой мальчик, а теперь ответь мне, сколько сторонников ты сможешь привлечь для новой акции?
– С учетом этого, – парень постучал пальцем по конверту, – две сотни точно.
– Отлично, – я довольно улыбнулся. – Значит пришло время рассказать тебе одну очень старую сказку.
– Сказку, мой господин? – удивился Джейк.
– Да, сказку об эльфе по имени Гринч…
– Занятно, – прокомментировал он, когда прослушал её до конца. – Я правильно понял, ты хочешь, чтобы я также как этот Гринч отомстил за своих товарищей по борьбе?
– Да, я хочу, чтобы ты похитил Рождество.
Глава 3
Особняк Фицпатриков находился всего в квартале от резиденции Уилсонов, и я как скромный миллионер, заработавший только на одном фильме около шести миллионов за неполный месяц, дошел до него пешком.
Кассовые сборы за первую неделю проката с 9 по 15 декабря составили восемь миллионов, за вторую неделю из-за увеличения числа кинотеатров до двух тысяч фильму удалось заработать пятнадцать миллионов. То есть за две недели проката «Гран-При» собрал двадцать три миллиона, четверть от которых была моя.
Поэтому я и шел по улице с улыбкой на лице, наконец, поймав рождественское настроение. Сердечно здоровался с горожанами, щедро одаривал деньгами распевающих рождественские гимны детей, радуясь приближению того времени, когда в моих руках окажется достаточно финансов и я смогу вредить Штатам по-крупному, а не пакостить по мелочам, как сейчас.
– Миссис Фицпатрик, с Рождеством вас, – в дверях меня встретила хозяйка дома.
– Merry Christmas, – услышал я ответное поздравление.
В эти благословенные времена люди говорили друг другу «Merry Christmas», а вот там, откуда я пришел уже давно перешли на политкорректное «Happy Holidays».
– Зови меня Хелен, – разрешили мне перейти на "ты". – Кидай свой подарок сюда, – женщина кивнула на огромный красный мешок, что лежал возле ее ног.
– Фрэнк! – из гостиной вышел Роджер. – Давай, раздевайся и проходи к остальным гостям.
Игнорируя мои возражения, он помог мне освободиться от пальто и сам повесил его на плечико.
– Держи, – вместо принятой от меня шляпы, Хелен протянула мне рождественский колпак, я послушно надел его на голову.
Похоже я пришел последним, в гостиной с нарядной елкой уже находилось человек двадцать, к тому же хозяева последовали за мной, встречать гостей никто не остался.