Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР
Шрифт:
Это мысль успокаивала и убаюкивала меня, я почти уснул когда услышал в коридоре за решеткой запертых дверей обезьянника знакомый голос.
— Да не пихай ты так! Иду, я иду, начальник!
— Я тебе сейчас поговорю! — отвечал ему конвоирущий.
Сотрудники милиции в мою сторону вели человека, держа его под руки. Вот так встреча.
Глава 22
— Да не пихай ты так! Иду я, иду, начальник!
Сотрудники милиции в мою сторону
— Сухишвили, ты перестань-то блатным прикидываться, плохо кончишь. Цени свободу, а не воровское поведение.
— Настоящая свобода в может быть только в душе.
Замки в камеру залязгали вместе со звоном связки ключей надзирателя.
— Не умничай, — один из конвоиров слегка подтолкнул его в камеру. Не грубо, но вполне чувствительно.
— А что не умничай? Даже великий Иосиф Виссарионович Сталин в молодости несколько раз сидел в тюрьме и был в ссылке. Если его тюрьма не испортила, то я тоже постараюсь
Я вспомнил про особую гордость грузинов, которую они испытывали за своего самого знаменитого земляка.
Сев на скамейку, я разглядывал вновь прибывшего знакомого и размышлял стоит ли показывать милиционерам то, что мы знакомы.
Ответ очевиден — нет. Теймураз вел себя так будто вообще не замечал моего присутствия. Он зашел и сел на соседнюю скамейку, уставился в пол, положил локти на бедра, свесив руки.
Сухишвили совершенно не смотрел на меня. Я посмотрел на милиционеров неторопливо запирающих замки.
Один стоял, опершись плечом о стену, сложив руки на груди. Он лениво глядел в нашу сторону, но его интерес был скорее праздный, нежели профессиональный.
Второй обернулся к коллеге.
— Пошли?
Тот кивнул.
— Смотрите тут у нас, не бузите.
Он повернулся посмотрел из под нахмуренных бровей зачем-то погрозил указательным пальцем.
Я безучастно лег обратно и укрылся курткой. В коридоре в тишине противно дребезжала лампа днневного света.
Сухишвили тихо, почти шепотом заговорил
— Ну, здорово, Бодров.
— Здравствуй, Теймураз.
Я понимал, что вероятность того, что мы случайно здесь оказались вместе в обезьяннике минимальна.
Все же, мой опыт, состоящий событий в прошлой жизни и в настоящей, подсказывал, что всё у таких «совпадений» есть причина.
Осталось набраться терпения и узнать ее.
Теймураз продолжил. Я отвечал лежа, не меняя позы и глядя в потолок.
— Давно тут сидишь?
— Да как сказать? Вроде недавно, часа два, но такое ощущение что месяц прошел.
— Привыкай, старшие пацаны рассказывали, что в тюрьме время тянется очень долго. Они говорят, что это и есть настоящее наказание.
— А я, если что, не собираюсь тут задерживаться, Теймураз. Зачем мне привыкать к тюремным
— С хрена ли ты решил, что тебя менты выпустят? Лучше не настраивайся, чтобы потом не расстраиваться. Как говориться, чтобы не разочаровываться — нужно не очаровываться.
— Ну как с хрена. Я просто знаю, что я не виноват в том, в чем меня могут подозревать. Они разберуться и выпустят.
— Все говорят, что не виноваты. Не будь таким наивным, думаешь ментам есть дело до справедливости? Они плевать хотели. Знаешь, сколько людей невинных по тюрьмам сидит?
— Сухишвили, — я приподнялся на локте и обернулся в его сторону, — ты пришел мне мозг компостировать?
— Странный ты человек, Бодров. Я к тебе со всей душой, поддержать тебя хочу, от ошибок уберечь, а ты огрызаешься. В чем тебя подозревают?
— Тайна следствия, Теймураз. Прости по-братски, не могу сказать за что. Ты же знаешь, что тут даже стены, вооот такие, — я показал руками большой размер, — уши имеют. Насчет души и ошибок: сам-то, как попал сюда?
Мне перестал нравиться его назидательный тон и ход разговора поэтому я решил сменить тему обсуждения.
Теймураз резко встал. Мне ошибочно показалось, что он вспылил и собирается драться, поэтому я вскочил ему навстречу. Мы стояли лицом друг к другу и смотрели в глаза.
Он медленно наклонился к моему уху и тихо произнес.
— Я тут из-за тебя. Мне кое-что нужно тебе передать.
— От кого? — спросил я его так же тихо.
Он назвал имя отчество отца Маши.
— От Павла Николаевича. У вас ситуация резко поменялась.
— С чего мне тебе верить?
— Что ты, как ёж, сразу иголки вперед выставляешь? Я между прочим, мог бы и не помогать, а спать дома в теплой кроватке, под одеялом.
— Что же не остался в кроватке.
Он опустил голову. Посмотрел куда-то в сторону.
— Должок у меня перед тобой? Не мог не прийти.
— Должок? — я удивился.
— Да, ну помнишь товарищеский, комсомольский суд?
— Это где меня из комсомола исключили? — я кивнул головой, — ну помню и что?
— Тебя несправедливо судили и исключили, и ты, и я, мы оба это прекрасно знаем. Я хочу исправить это между нами.
— Что совесть заела?
Я показал рукой на скамейку, на которой только что лежал, и жестом пригласил его сесть. Не шептаться же всю ночь стоя.
Он кивнул, сел рядом расположив руки по бокам и держась за край скамейки. Ноги его были скрещены, а голова опущена.
— Ну типа того.
— Так я приходил же к тебе, по-моему, мы эту ситуацию между нами решили. Единственное, ты мне так и не сказал, кто меня бил по затылку. Я потом у Вики узнал, что это был Корольков. Так, что я зла на тебя не держу.