Настроение – Песец
Шрифт:
Я прошел к черному ходу и проверил точки Жизни, поблизости не оказалось ни одной, поэтому я рискнул поставить иллюзию, отображающую для камеры постоянно закрытую дверь, и под ее прикрытием открыть дверь. Первоначально я хотел прокачать на ней свои навыки взломщика, но замок никто не удосужился запереть, поэтому я просто прошел внутрь и поднялся на второй этаж.
Кроме сокровищницы, все остальные помещения там оказались жилыми. А вот охраны не было: за исключением комнат, точки Жизни обнаружились только на лестницах. Да и на всем этаже нашлось всего две точки Жизни, для обнаружения
— Потому что ты дура! — орал Георгий.
— Жора, не хами мне, — раздался капризный голос Юлианны. — Я имею точно такие же права, как и ты.
— Я наследник, а тебя если удастся сбагрить, то точно не на условиях полного равенства со мной.
— Как ты можешь, — всхлипнула она. — Я же твоя сестра.
— Как могу? Да запросто, — рявкнул он в ответ. — Ты всегда была на привилегированном положении. Все твои желания выполнялись по щелчку пальцев.
— Не просто же так. Я согласилась выйти за этого ненормального малолетку. Можно сказать, вы мне за это платили.
— Сейчас в этом необходимости нет.
— А в новой шубе у меня необходимость есть. Почему она досталась старухе Беспаловой, хотя должна была стать моей? Вы мне обещали, что я ее получу просто так. И что? Твоё слово ничего не значит, не так ли?
Я решил, что пока они разбираются между собой, успею вскрыть с десяток сокровищниц, поэтому переключился на цель своего визита. Замок там действительно оказался мудреный, и я уже предвкушал прокачку столь нужного мне навыка, как спохватился, что не проверил на изнаночный металл. Просто так лезть в защищенное место смысла не было: я же не грабить Прохоровых пришел, а изымать нужный мне материал.
Вот только поиск показал, что изнаночный металл находится вовсе не в сокровищнице, а ориентировочно в том самом месте, где Юлианна ругалась с братом.
— Вы мне должны! Вы мне всю жизнь испортили, — всхлипывала она.
— Ну, прости. Реальность изменилась, поэтому все твои желания больше выполняться не будут. Так что давай сюда игрушку, я положу ее на место.
— Не отдам. Я с ним чувствую себя уверенней.
— Только не говори, что ты собралась показывать кинжал посторонним.
— Это мое дело. Я имею на него такие же права, как и ты, — уперлась Юлианна. — Жора, я имею право на небольшую компенсацию.
— Не имеешь ты право использовать родовую вещь! — рявкнул Георгий. — Это — наследство Прохоровых. И вообще, вернется отец, поставлю вопрос ребром с твоим доступом в сокровищницу. Прошлый раз ты продала артефакт. Дорогой семейный артефакт.
— Мне не хватило, — капризно ответила Юлианна. — Жора, ты не понимаешь, у красивых девушек много нужд, о которых ты понятия не имеешь, но которые от этого не перестают быть нуждами.
— Моя жена удовлетворяется куда меньшим.
— Разумеется, она и должна быть совершенно неприхотливой, если удовлетворилась тобой. Ты не так давно вообще ничего из себя не представлял. Это сейчас внезапно все переменилось, и теперь в заднице я, а не ты. Но меня это не устраивает.
— Юлианна, аппетиты умерь. Ты вообще представляешь, что с тобой сделает отец, если тебе удастся продать клинок из изнаночного металла?
— Да что он сделает? — удивилась Юлианна. — Поорет немного и простит. В конце концов, почему у вас должен быть такой кинжал, а у меня нет столь нужной мне шубы?
Это замечание казалось столь глубокомысленным, что появлялось подозрение: покупатель у Юлианны уже есть.
— Юлианна, верни мне кинжал. Это показатель княжеского статуса. Это не игрушка.
— Жора, я не тупая, понимаю, что не игрушка. Игрушки столько не стоят. Но мне нужна шуба.
— Юлианна, на меня твои штучки не действуют, прекращай, тебе не удастся меня ни в чем убедить. А вот я попытаюсь тебе объяснить, что воровать у своих нехорошо.
— Жора, я не ворую, — зло ответила княжна. — Я беру то, что мне принадлежит по праву. Всё прохоровское принадлежит всем нам, а не только тебе.
Стояли они довольно далеко от двери, и я рискнул переместиться внутрь комнаты. Это оказалась довольно богато обставленная личная гостиная, из которой выходило еще две двери. Одна была приоткрыта, и можно было понять, что за ней находится спальня. Брат с сестрой же ругались именно в гостиной, обжигая друг друга не только словами, но и ненавидящими взглядами. Лица у них были сейчас настолько перекошены, что Прохоровы напоминали сейчас скорее изнаночных тварей, чем людей.
— По какому праву? Это княжеское наследие. Если кто и имеет право, то только я. Но мне бы и в голову не пришла дурь продавать такой кинжал.
— Ты просто не представляешь, сколько за него предложили.
Судя по данным заклинания, кинжал находился где-то в спальне, вход в которую был сбоку от Прохоровых.
— И знать не хочу. Немедленно отдай его мне, а потом скажешь, кто это такой умный предложил тебе продать бесценную вещь.
Георгий даже руку протянул, но Юлианна не нашла ничего лучшего, чем в нее плюнуть и завизжать:
— Вы всегда надо мной издевались! Сколько можно? Вы меня всего лишили: и будущего, и денег. Неужели не могли нормально с Шелагиными договориться? Меня кто угодно из них устроил бы. Даже старик. В конце концов, он недавно овдовел, неужели не могли его убедить в том, что ему нужна жена?
Бедный Павел Тимофеевич. Одна акула подохла, так уже другая присматривается, куда бы вцепиться. И ладно бы просто вцепиться — нет, она собирается рвать столько, сколько сможет. Да по сравнению с Прохоровой покойная княгиня Шелагина — образец экономности. Последней и в голову не пришло бы воровать из сокровищницы артефакты, чтобы купить себе очередную шмотку. Хотя такие вещи не афишируются, и я просто могу не знать.
— Правда за старика пошла бы? — опешил Георгий.
— Жор, а что мне делать? — капризно протянула Юлианна. — Вы меня приучили к определенному уровню, княжескому. Я уже ощущала то княжество своим и вдруг такой облом: и без мужа осталась, и от денег отрезали. Мне нужен муж моего уровня, а если он будет чуть постарше — ничего страшного. Реже буду видеть в своей постели.