Настроение – Песец

Видум Инди

На ужине радостное возбуждение Беспаловой сильно контрастировало с холодностью ее дочери, на что мало кто обращал внимание. А вот на Грабину косились, но я отправил сообщение Шелагину-младшему, что объясню все после ужина. Осталось только решить, что объяснять. Все же Грабина рядом с Таисией крайне нежелательна.

— Подумать только, Павел Тимофеевич, вас выбрала реликвия, — в который раз повторяла Беспалова. — А эти идиоты ничего не поняли, решили, что можно игнорировать волю артефакта такого уровня. Зря вы от нее отказались, ой зря.

—

Я не отказывался. Я согласился, чтобы попытали удачу и остальные, — пояснил Шелагин. — Кто же знал, что так получится?

— Действительно. Как минимум две реликвии, переставших откликаться. И это только те, о которых мы знаем.

Беспалова неодобрительно покачала головой, намекая, что Шелагину-старшему нужно было вцепиться в реликвию и никого не подпускать.

— Это оказалось слишком неожиданным поворотом.

— Вы должны были быть к нему готовы, — с укором сказала Беспалова. — Если уж реликвия вас выбрала… Впрочем, если она вас действительно выбрала, то непременно проявится еще раз рядом с вами.

Честно говоря, я так и не понял, говорила ли сейчас Беспалова искренне или пыталась подстроиться под Шелагиных, прекрасно понимая, что происходит на самом деле. Изображать дурочку у Беспаловой получалось настолько хорошо, что я не всегда мог понять, маска ли это или ее собственное лицо. Мне все же казалось, что маска, очень удобная для княгини. Потому что даму, не лезущую в политику и имеющую страсть к коллекционированию шуб, никто не воспринимал всерьез, чем она и пользовалась. Даже отданный ею голос на Совете всегда можно было объяснить тем, что она нажала не на ту кнопочку. Обаятельная, улыбчивая — она легко лавировала между разными фракциями. Разве что в случае Живетьевой что-то пошло не так и обмануть Арину Ивановну не получилось.

— Пока не проявилась, — скромно сказал Шелагин. — Может быть, опять во дворце?

— С вашей стороны это будет непредусмотрительно, — неожиданно сказала Беспалова. — Сразу появится куча желающих наложить на нее лапу из тех, кого к ней близко подпускать нельзя. Реликвия должна нормально охраняться, а не так, что любой желающий зашел и ее украл.

Пока мы переваривали сказанное ею, она вздохнула, потеребила в руках салфетку и добавила:

— Но дворец вам не отдадут. Он считается собственностью императорской семьи. Хотя… Тот факт, что реликвия от них ушла, как бы намекает…

Она выразительно замолчала.

Грабина сидела так тихо, как будто была не живой девушкой, а ее проекцией, но слушала она весьма внимательно, и, судя по отголоскам эмоций, у нее было свое мнение по многим вопросам. Только делиться им она не собиралась, поскольку опиралось оно на знания, полученные у Живетьевых.

— Вряд ли императору стали бы врать целители по поводу наследников, — осторожно намекнул Шелагин-младший.

— Вы сейчас о Живетьевой? — повернулась к нему Беспалова. — Проверяет наследственность императорской семьи традиционно глава гильдии, чтобы не было неприятных сюрпризов. Или чтобы скрыть эти самые сюрпризы. Она была большая

мастерица на фальсификации определения родства.

— Не вам жаловаться на Арину Ивановну, — внезапно сказала Грабина.

— Я не знаю, на что вы намекаете, милочка, — процедила заметно побледневшая Беспалова, — но это все вранье. Вокруг князей ходит очень много сплетен, и не все они основываются на чем-то серьезном.

— За несерьезное не платят.

— Это была благотворительность на развитие целительского дела, — отрезала Беспалова. — После того как меня буквально выдернули с того света, я была очень благодарна Живетьевым.

Грабина промолчала, но усмехнулась так, что не заметить этого было нельзя. Беспалова заметила и разозлилась.

— А почему, собственно, на нашем почти семейном ужине присутствуют посторонние? Тем более из клана Живетьевой, чьи люди отличаются непорядочностью и склонностью приврать?

«Кажется, один из детей Беспаловых — не Беспалов по крови, — заинтересованно заблестел глазами Песец. — Скорее всего, одна из дочерей, потому что скрыть отсутствие отклика реликвии у сына не вышло бы».

— Она была приглашена мной, — пояснил я. — И я попросил бы не оскорблять моих гостей.

Бледность с лица Беспаловой ушла, и теперь там появилась решимость драться.

— А вашим гостям оскорблять меня, выходит, можно?

— В чем выражалось оскорбление? — вкрадчиво спросил Греков. — Девушка всего лишь попросила не говорить гадости про покойную главу ее клана. А дальше вы уже все надумали сами. Значит, была причина.

— Конечно, была. Терпеть не могу весь их лживый род, — с неприязнью глядя на Грабину, сказала Беспалова. — А эта вообще вешалась на соревнованиях на жениха моей дочери.

— Я просто пыталась его поддержать по-дружески, потому что в это время ваша дочь вешалась на другого участника соревнований.

Беспалова резко встала из-за стола, с шумом отодвинув стул.

— Пожалуй, я наелась. Не хочу больше сидеть за одним столом ни с кем из подручных Живетьевых. Мне противно.

После этой короткой речи Беспалова покинула столовую. Таисия ушла вместе с ней, но молча, в отличие от матери.

— Поскольку посторонние удалились, — невозмутимо сказал Греков, поставив защиту от прослушивания, — то Илья может объяснить необходимость присутствия девушки, а девушка — что такого компрометирующего она знает про Беспалову.

— Я предложила Илье пойти к нему под руку всем своим целительским родом, — пояснила Грабина. — Именно к нему, а не к вам, и на определенных условиях.

— Думаешь, им легче будет вертеть? — хмыкнул Греков.

— Думаю, что сотрудничество будет выгодно обеим сторонам, — спокойно ответила Грабина. — Я согласна на полную клятву, но при определенных условиях.

— Живетьевы совсем прижали? — понимающе уточнил Шелагин-младший.

— И это тоже. Но главное, что под ними мы будем только прозябать, а я способна на большее. Я хороший целитель. Очень хороший. И быстро учусь.