Наступление тьмы
Шрифт:
Он выхватил свой клинок и успел отбить первый удар. Насмешник фехтовал сосредоточенно и молча, что было на него совершенно не похоже.
Толстяк хотел побыстрее закончить поединок, ранить мальчишку и бежать через проулки, скрываясь за живыми изгородями…
Но Требилкок не позволил ему сделать это.
Глаза Насмешника округлялись от изумления все больше и больше. Требилкок не только парировал каждый удар, но и тут же отвечал контрвыпадом, промахиваясь иногда не более чем на толщину волоса. Никогда еще он не встречал такого отпора со стороны столь молодого человека. Мальчишка не позволял ему не только расчетливо вести бой, но даже
Требилкок был действительно великолепен.
Об искусстве Насмешника в обращении с клинком ходили легенды. Очень редко ему приходилось встретить бойца, способного выстоять против него несколько минут.
Но на сей раз ему противостоял человек, которого он, возможно, был не способен победить. Лишь единожды за десять минут ему удалось коснуться Требилкока, применив трюк, никогда не использующийся в придворных поединках чести. Но Майкл остался непоколебим и ни разу не позволил ему повторить этот прием.
Запугать Требилкока было невозможно, так же как и выбить из колеи. И это начинало пугать Насмешника…
– Хватит! – закричал Рагнарсон. – Майкл, отойди! Требилкок сделал шаг назад, опустив клинок. Насмешник был вынужден сделать то же самое. Итак, его поймали. Вах! Это Непанта со всего разбега врезалась в супруга.
– Дорогой! Что ты делаешь? Где ты пропадал? – и так далее и тому подобное. Ему не удавалось вставить ни словечка.
– Хватит! – скомандовал Рагнарсон. – Возвращаемся на барку. Пора двигаться отсюда. Непанта, отпусти его!
Насмешник смотрел куда угодно, но только не на Браги. Он чувствовал, что Браги, напротив, не сводит взгляда с его лица.
Толстяк было решил разыграть амнезию, но тут же от этой мысли отказался. Он уже успел выдать себя, ответив на объятия Непанты. Теперь следовало соображать как можно быстрее.
Когда они поднимались на борт, Рагнарсон заметил:
– Майкл, ты дьявольски хорошо владеешь мечом.
– Сэр?
– Я никогда не видел, чтобы кто-то смог добиться ничьей в схватке с Насмешником.
– Разве там была ничья? Ведь он уже едва дышал от усталости.
– Именно поэтому я тебя и остановил. Где ты учился фехтовать?
– Отец был мастером в этом деле. Но я, по правде говоря, не очень силен. В Ребсамене…
– На меня ты, во всяком случае, впечатление произвел. Эй, Непанта! Отлипни от этого сукиного сына. Нам надо успеть сбежать, пока они не догадаются о том, что я наплел им кучу лжи.
Непанта перестала кудахтать, и Насмешник воспользовался предоставленной ему свободой, чтобы оглядеться.
Хаакен стоял, привалившись к рубке, и, не сводя с него глаз, молча пожевывал травинку. Вартлоккур взирал на него с носа судна. И Рескирд, давая указания шкиперу, тоже косился на Насмешника. У всех троих взгляд особым дружелюбием не отличался.
Самым безопасным объяснением, решил Насмешник, будет правда. Но только на девяносто процентов.
Он пребывал в полной растерянности. Непанта болтала о том, что происходило с момента его исчезновения. Каждое её слово еще более затуманивало мозги Насмешника. ЕЁ и Этриана похитили агенты Шинсана? Возможно, по приказанию Чина – его, как он полагал, спасителя. Как Насмешник ни старался, он не мог припомнить никаких обстоятельств похищения, в которых можно было бы обвинить Чина. Если тервола восстанавливал его против Гаруна, то он полностью в этом преуспел. Обвинения против Браги скорее всего были результатом дезинформации…
Когда дело дошло
Пока он тянулся к своим старым друзьям, несмотря на очевидное вероломство Гаруна. Ведь может же он остаться на стороне Браги, не оставаясь сторонником бин Юсифа?
– Заставь этих лентяев грести быстрее! – закричал Браги Рескирду. – Проклятие! – рявкнул он, шлепнув себя по щеке в попытке прикончить москита. (В последнее время это стало всеобщим любимым занятием). – Нам надо успеть отойти на несколько миль до того момента, как эти шуты передумают.
Насмешник задумался.
– Выигрываем один переход, приятель. Как учит в своей книге Гарун. Жаль, что приходится поступать так по отношению к Ариститорну. Он парень неплохой. Но остальные… Они вполне заслуживают того, что получают.
– Лично я остаюсь в полной невежественности по части того, о чем разглагольствует старый друг. Его слова становятся все более правительственными, поскольку лично я не способен извлечь из оных доступного мне смысла.
– Я заключил сделку с хунтой, захватившей власть после того, как мы избавились от Фадемы. Мы добились того, за чем явились. Освободили Непанту. Я продолжал здесь болтаться только потому, что просто не мог уйти. Поэтому я им заявил прямо: позвольте нам спокойно удалиться, и мы никогда больше не станем вас беспокоить. Если же они этого не сделают, то я поклялся бить по ним с тыла каждый раз, когда они затеют очередную свару с Некремносом. Аргону приходится несладко, и выбора у них нет. Наши ребята колотили их при каждой встрече, не доводя, однако, дело до полного разгрома. У них не хватает духа штурмовать Фадем из опасения напороться на наших лучников и имея в своем тылу некремносцев. Поэтому они согласились. Аринг и Тенн-Хорст уже ушли. Но если они увидят, что имеют шанс ударить в наши тылы, не опасаясь Некремноса, они обязательно сделают это. Так что нам следует поспешить.
– Старый друг совершенно прав. Подобный трюк достоин самого Гаруна.
– Думаешь, они все расскажут Птотору? – спросил Хаакен, когда они сошли на берег, чтобы присоединиться к своему эскорту.
– Нет, если он не пообещает отрубить им головы, – ответил Браги. – Эти ребята дьявольски напуганы.
Позже, когда они проезжали по дороге, идущей вдоль бесконечных рисовых чек, перед ними в воду неуклюже плюхнулась принадлежащая Визигодреду птица Рух. С неё, подняв, тучу брызг и от всего сердца выругавшись, скатился Марко. С налитыми кровью глазами, кипя яростью, он попытался выбраться на сухое место, но тут же снова свалился в грязь. Изрыгая проклятия, он предпринял еще одну попытку.
– Проклятая курица-переросток! Ты сделала это нарочно! Я, прыщ ты эдакий, тебе башку снесу! Ты не стоишь и змеиной блевотины – толстозадая пожирательница падали!
Он поскользнулся и… бах!!! Брызги снова взмыли к небу.
– Бросьте ему веревку, – распорядился Браги. Птица, прихорашиваясь, спокойно чистила перья, не обращая ни на кого внимания.
– Я вырежу у тебя зоб, а из печенки сварю похлебку, – пообещал Марко. Солдаты выудили его из воды, карлик отвесил Рагнарсону издевательский поклон. – У меня для вас сообщение, вождь. Рад, что вы несёте свой зад в направлении дома. Этот урод Бадаламен устроил кое-кому порку в Хаммад-аль-Накире, и теперь Эль Мюрид приказал ему приняться за Кавелин.