Настя как ненастье
Шрифт:
Хозяйка уже было шагнула в кухню, но обернулась.
— Значит, мне несказанно повезло. Иначе ты бы меня с Настей никогда б не познакомил.
Настя вся сжалась. В голову прилила кровь, но мозг не начал соображать быстрее. Хотя чего тут непонятного: ее явно с кем-то путают. Может, предыдущую его девушку тоже Настей звали?
— Мы планировали пригласить тебя в гости, как только закончим ремонт.
— Какой такой ремонт? — все больше удивлялась хозяйка.
— Косметический. Настя у нас скоро станет дипломированным дизайнером. Так что нам нужен был подопытный кролик. Обещаю,
Язык не двигался. Голова горела. Вот так легко поймал ее в капкан…
— Ну… Зависит, сколько мы всего менять будем…
— Все будем менять. Кроме мебели. Пусть собака эту издерет сначала…
— Какая собака? — хозяйка так и не дошла до кухни. — Ты взял щенка?
— Нет. Это Настина собака. Просто она зверь с когтями и зубами и любит спать на диване. Она, конечно, предпочитает нашу кровать, но тут во мне включается собственник…
Его рука уже лежала на спинке стула, и Настя сама себе позавидовала — никогда раньше ей так легко не давались позы балерины.
— Кстати, а где вы спать будете? Я могу постелить у Лиды. Там кровать шире.
У Насти сердце трепыхало уже под самым подбородком.
— Мы наверх на диван пойдем. Там и подушки, и пледы есть. И «фильму» можно посмотреть.
— Какую тебе «фильму» в двенадцать часов?! — голос матери Кеши дрогнул. — Впрочем, спите, где хотите. И давайте ешьте уже быстрее. Непонятно, когда Тимофей проснется. А я уже не в том возрасте, чтобы не спать ночами.
— Так ты голубцы зажала… — улыбнулся Кеша. — Я бы давно спать ушел.
Настя подскочила со стула с предложением помощи, но Кеша удержал ее за руку.
— Насть, побудь немного гостьей. Ей приятно, поверь. Мам, правда тебе приятно за нами ухаживать?
Хозяйка ничего не ответила и молча закрыла дверцу микроволновки. А вот Насте было приятно. Безумно приятно. Потому что Кешин большой палец прошелся по ее запястью, и она с трудом сдержала дрожь. Но голову все равно бросило в жар.
— Чай сам разлей, — хозяйка принесла на стол тарелку с голубцами и миску с салатом на самом дне. — На меня не надо. А то завтра с опухшими глазами встану. Приехали бы на выходные, хоть бы познакомились поближе…
Теперь она смотрела прямо на Настю, и той захотелось съехать под стол, но она слишком близко придвинула стул.
— Мам, у нас ремонт в свободное от работы время. Ну, совсем никак на выходные, даже на один день. Мы на Новый Год приедем.
— То есть я здесь до Нового года, да?
— Мам, здесь намного лучше, чем в городе. Даже зимой. Баня здесь шикарная, прямо в доме, я тебе рассказывал, да?
Кеша приподнял с Настиной шеи хвост и коснулся окаменевшего плеча. До нее постепенно начал доходить смысл его словесной и пальцевой игры: он пытается доказать матери, что они знакомы не первый день. В ту пятницу он явно говорил ей про другую девушку. Ту, что бросила его в субботу. Наверное, он врал про секс и только, и у них действительно было все очень серьезно, и теперь Кеша пытается скрыть от матери свое поражение на любовном фронте. Вот зачем она ему понадобилась в качестве девушки для серьезных отношений. Как картина для мамы дяди
— Рассказывал? — Настя ответила непростительно громко, но что поделать: голос плохо слушался. — Все уши прожужжал вашей баней.
— Даже не проси сейчас топить, не уговоришь…
Кеша прижался лбом к ее горячему лбу всего на мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы Настю окатило ледяным душем. Он понял, что она все поняла. А вот хотел ли, чтобы мышка оказалась такой смышленой, непонятно.
— Ешьте, пейте и идите спать. А я пойду лягу уже сейчас. Спокойной вам ночи.
— Спокойной ночи, — пролепетала в ответ Настя, а Кеша просто брякнул:
— Иди спи. Мы со всем разберемся, — а потом повернулся к Насте с полной вилкой. — Ее голубцы божественны. Ты просто обязана их попробовать…
Настя покорно открыла рот и закрыла.
— Извини, что я вот так грубо, — Настя еле могла жевать, потому что Кеша до боли стиснул ей плечо. — Они другое поколение. Им вот так нельзя в лоб говорить, что мы только вчера познакомились. У моей мамы тоже нервы последнее время ни к черту из-за Лидки. Нельзя волновать ее еще и нашими проблемами. Пусть думает, что у нас все хорошо. А у нас ведь все хорошо, верно? — Настя с трудом проглотила голубец и кивнула. — Вкусно? Хочешь еще? — Она отрицательно мотнула головой. — Не переживай, и твоя мама успокоится. Я не дам никому повода нервничать.
Настя снова кивнула. Еще более нервно. Ей уже не хотелось никакого чая. Только спать. До самого раннего утра пятницы. Но Кеша налил ей чая и протянул кусочек нарезанного матерью рулета. Лимон горчил. Или это не давали покоя горькие мысли о том, что Кеша смог сделать то, что не смогла она — быстро отыскать замену своей любви, вышибить клин клином. А она… Она заменяла им старую любовь лишь в теории — на практике оказалось все намного хуже: она влюбилась — влюбилась глупо и бесповоротно. А ведь обещала себе — никогда больше, потому что это больно. Ох, как же это больно…
— Я принесу твой рюкзак из прихожей, — Кеша поднялся из-за стола. — Ничего не убирай. Нам надо спать. Завтра за руль.
— Я не могу такой стол оставить…
— Ты что, моей матери боишься? Да мы его всю жизнь с Лидкой таким оставляли. Брось, пошли…
— Я не могу… Дай хоть в раковину отнесу.
— Вот тоже мне чистюля нашлась…
И он взял свою тарелку с чашкой. А Настя — свою.
— Лучше рулет заверни, — обернулся Кеша от раковины, чтобы забрать у Насти чашку и ополоснуть. — А то Тимка увидит, и тогда гречневую кашу буду есть я.
— Ты действительно не любишь гречку?
— Терпеть не могу. Меня ей в детстве перекормили.
— А меня манной кашей.
— А вот я манную люблю. Но можешь не варить. Переживу.
— А я и не умею ее варить.
— Придется научиться…
Чему? Варить манку? Или отвечать на его поцелуи прижатой к раковине.
— Прости. Забыл, что небритый…
Он отстранился, а она всего-то подняла руку, чтобы вытащить изо рта попавший туда длинный волос, а совсем не для того, чтобы прикрыть ладонью колючий подбородок, который и колючим-то не был.