Настя

Алексеев Александр

Сегодня МЭИ («энергетики») играют с МИСИ («строители»). Берём с Колобком две гитары и прогоняем вступление «В урочный день…». Всё. Начинается.

После песенки, команды выходят на сцену. Замечаю в зрительском зале хлопающую Волю Маленкову и её маму — ректоршу МЭИ Голубцову, которая не так явно рада встрече со мной. Дальше в игре идут вопросы-ответы. На мой взгляд, искушённого любителя КВН — всё это детская лабуда, в которой только порой проскальзывает что-то стоящее. А в основном типа такого:

— Что лежит в этом мешке? — спрашивают энергетики.

Команде на ответ даётся пятнадцать секунд. Если зрители хлопают после ответа, по получают балл от судей.

— Спальный мешок, — отвечают строители.

— А в спальном мешке?

— А

это уже второй вопрос…

Тут начинается выяснение. «Что в мешке, а не что за мешок…» И пошло-поехало. Нам с Лифановой удавалось с трудом растаскивать возбуждённые команды. Ну, вот, наконец, финальный вопрос… Воля приглашает меня с Колобком на чай в мамин кабинет. Судя по выражению лица мамы, она узнаёт о чае вместе с нами. Мы с Васечкой благоразумно отказываемся. Мама просит нас проводить дочь до остановки. Ждём, пока Воля сбегает в туалет. Мама просвещает нас, что скоро Кремль откроется для экскурсий. Указ Правительства уже подготовлен, а со следующего года и иностранцев будут водить. Ещё, по её словам, отменили ночные дежурства на предприятиях и в учреждениях. Раньше Сталин мог позвонить ночью и спросить что-нибудь про выполнение плана… Я рассказываю про наше предстоящее турне в Китай и Корею. Колобок, осмелев, не к селу и не к городу, вворачивает, мол, наша… НАША, блин… подруга стала корейской принцессой. Валерия Алексеевна, до этого явно тяготевшая нашим разговором, оживилась и узнала, у ставшего разговорчивым Васька, подробности реальной сказки наших дней. Тут к ректорше подошёл какой-то азиат и что-то спросил. Она ответила и представила его нам:

— Знакомьтесь. Студент-отличник Ли Пэн из Китая. С вами на родину полетит.

Пока ручкались, наконец, выползла из туалета Маленкова-младшая. Мама, сославшись на дела, покинула нашу кампанию.

— А пойдёмте на «Аршин Мал Алан», — предлагает Колобок, — Здесь рядом. У меня там встреча. Сеанс через час.

И, дёрнул же меня чёрт согласиться. Колобок, усмехнувшись, пошёл кому-то звонить. Воля поначалу как-то воротила нос от невысокого китайца, но когда узнала, что он приёмный сын Чжоу Эньлая — главы китайского правительства, то резко переобулась и взяла его под руку. Чтобы как-то успокоить новоявленного кавалера, она попросила его рассказать про Китай, пока идём к кинотеатру. Парень с акцентом, но без ошибок, рассказывает:

— Я слышал рассказы про гражданскую войну и интервенцию в Советской России. Голод, разруха, миллионы погибших… Умножьте всё это на десять и вы увидите сегодняшний Китай. Двадцать лет непрерывной войны. Коммунисты ненавидят Гоминьдан. Север-маньчжуры ненавидят Юг-ханьцев. Гоминьданский Тайвань — Формоза продолжает войну и бомбит наш Шанхай с американских самолётов. Огромный Синьцзян на западе бурлит после присоединения, Тибет собирается разорвать с КНР отношения. С востока силы США и ООН нависли над Кореей. После её «освобождения» не захотят ли они «освободить» Китай? — спрашивает Ли Пэн новую подругу.

— А тебя тогда в армию заберут? Или дадут доучится? — спрашивает о своём Воля.

— Не знаю. Партия скажет надо…

Комсомол ответит — есть! — мысленно продолжаю я фразу.

У кинотеатра нас ждут «некурящая» Света и, святые ананасы, Мария Плэнглин, собственной персоной. Она улыбнулась, как лисица, в ожидании падающего с дерева сыра…

Советская музыкальная комедия была весьма качественным продуктом для своего времени. Весёлый и добрый фильм находил отклик в зрительском зале. Маша же, севшая рядом со мной на последнем ряду, начала планомерную осаду крепости. То за руку возьмёт, то грудью к руке привалится. А я же не железный. Штаны вот-вот порвутся. Тут, эта чертовка, встаёт со своего крайнего в ряду кресла и, поманив меня ладошкой, спускается к верхней выходной двери, прячась за штору. Ли Пэн и Воля квадратными глазами наблюдают, как я иду следом. Колобок присосался к Свете и ему не до нашего шоу. Захожу в преддверную

темноту. Отчаянная девушка, после страстного поцелуя, спускается на колени и расстёгивает мне ширинку. На этот раз она по собственной воле приняла в себя весь мой драгоценный животворящий белок. Встала, облизывая губы, как бы говоря: «Теперь твоя очередь.». Я послюнявил пальцы и начал исследование влажной пещеры. Найдя нужную точку, сделал несколько движений. Подруга задрожала, привалившись к стене. Через пару минут, выжав из неё все соки, я, как истинный кавалер, вытер наглаженным платком (так вот для чего он должен лежать в верхнем кармане?…) ароматные обильные потёки на её бёдрах и двинул на своё место. Наш китайский друг приторно улыбался, представляя, видимо, зашторенное действо. Воля смотрела на светящуюся в темноте Машу восхищёнными глазами, как бы говоря: «Я тоже так хочу!». Колобок со Светой, оторвавшись друг от друга, кивали друг другу головами, как бы спрашивая: «Мы что-то пропустили?».

Авторское отступление. То, что в двадцать-двадцать пять воспринимаешь, как должное, в семьдесят — начинаешь ценить на вес золота, проживая каждый день, как последний. Это я к тому, почему Жаров — знатный кобель.

Идём к остановке. Проходим через двор, и наблюдательная Маша, толкает меня в бок, кивая на дверь дворницкой. Там, кто-то, из хулиганских побуждений, намалевал краской слово из трёх букв (именно, то, что Вы подумали), а кто-то, вероятно, дворник, над ним прималевал слово «Большой». Так ругательство стало неформальным уважительным обращением.

Детишки во дворе на велосипедах гоняли через большую лужу. Из подъезда вышел мальчуган в нарядной матроске. Следом, вероятно, бабушка или нянечка тащила велосипед. Юный морячок, поздоровался с нами и рванул через лужу… Но, там, то ли кирпич был в воде, то ли яма… Вообщем, апокалипсис местного масштаба. Обтекающий морячок с рёвом пошёл домой, а сердобольный Колобок, скинув ботинки, полез, по просьбе бабули, в лужу за велосипедом…

Заходим в комнату, за столом сидит Вовочка. Колобок ему:

— Ты что пришёл? Иди к себе. Дашка, небось, уже ищет.

Паренёк встаёт и становится ясно, почему он прятался у нас. Рубаха порвана, на колене тож дыра, один из брезентовых так называемых ботинок просил каши.

— Кто ж тебя так? — интересуется Васечка.

Вовка, показав на дыру в рубашке:

— Казаки-разбойники. Гвоздь в заборе не заметил. (Палец на рваную брючину). Бегали наперегонки. Я на финише упал. Но, сделал кувырок, и пришёл первым. (На ботинок). Футбол. Мы выиграли. 22:18. Я в конце на воротах стоял.

Тут мне в голову приходят строки про моду двухтысячных. Подбираем с Колобком аккорды к простым словам. Я показываю Вовочке движения из хип-хопа. Простенькие дёрганья брейк-данса и твистовые покачивания-перемещения с «плаваньем» руками и приседаниями в движении. Потренировались, норм. Зовем женскую половину из их комнаты. Васечка объявляет:

— Пародия на стиляг и западную моду…

Вовочка начинает дёргаться под гитарную музыку. А я пою, типа, что вижу:

— Рваные ботинки. Рваные штаны. Рваная рубаха. Рваные трусы. Я такой весь модный — сделан из рванья. Ведь сегодня в моде — рваные друзья…

И так раз десять. Если в начале Даша хмурилась, увидев одёжную катастрофу, то в конце начала хлопать, а Наташка пошла танцевать с братом…

27 июня 1950 года.

Утром наблюдать за просыпающимся Колобком весьма потешно. Не открывая глаз, он садится в кровати, потягивается, расставив руки в стороны. Встаёт, нащупав ногами тапки. Открывает глаза, и увидев оттопыренность, удивлённо оттягивает резинку трусов. Почесав затылок, принимает правильное решение. Холодный душ не только взбодрит, но и успокоит разбушевавшиеся гормоны. Я иду в душ следом за Васечкой с той же проблемой. И точно также ору «Ура», залезая под холодный дождь в душевой. Пока моюсь, ору песню типа «По долинам и по взгорьям…» Реально помогает. Попробуйте…