Насвистывая в темноте
Шрифт:
Минутку… Если Риз Бюшам — убийца и насильник, как так вышло, что его не посадят на электрический стул, а просто отправят в армию? Это неправильно.
— А как насчет Сары и Джуни? — спросила я.
— А что такое? — Быстрюга Сьюзи размазывала масло по рукам, и волоски топорщились черным лесом.
— Ты не считаешь, что это Риз убил их?
— Вот, я же тебе говорила! — выкрикнула Тру. — Риз Бюшам и есть убийца и насильник!
Тру права. Она так и сказала в больнице, когда чревовещала.
Но Быстрюга Сьюзи не согласилась:
— Не-а, я не думаю, что это сделал
И все равно Тру права. Это сделал Риз. И сегодня же вечером, когда мистер Дэйв вернется из полицейского участка, я так и скажу ему. Он, наверное, просто не обдумал все хорошенько, слишком обрадовался мне, дочке своей новой.
— Тру, — позвала я, — мне надо проведать Венди.
— А я пойду на детскую площадку и отпраздную отъезд Жирняя Эла в исправиловку. Приходи потом туда, Фалли О-Малли. — Тру так здорово изобразила говорок Венди, что я рассмеялась. Пусть не особо вежливо с ее стороны, зато ужас как похоже.
Когда я была уже у крыльца, Быстрюга Сьюзи крикнула:
— Знаешь что, О’Мэлли? (Я обернулась.) А ты ничего. Простушка, но ничего.
И, сделав приемник погромче, принялась подпевать песенке «Плюх-плюх, я ванну принимал».
Так мило со стороны Быстрюги Сьюзи! Чувствовала я себя расчудесно. Радовалась, что Риз Бюшам никого больше не сможет убить и снасиловать. Особенно меня. И может, на севере Жирняй Эл перевоспитается и вернется домой нормальным парнем. И мама не умерла, и дом мистера Дэйва такой чудесный. И Нелл с Эдди скоро поженятся. И Этель будет нашей соседкой. И мистер Гэри станет приезжать каждое лето. И даже сломанные мозги дядюшки Пола больше не тревожили меня — Этель ведь сказала, что до аварии он был ужас каким злым человеком.
Так вот, я чувствовала… Даже не знаю, как точно передать. Может… свет? Мне было светло-светло, никогда я не ощущала столько света в себе. Словно солнце забралось внутрь меня своими лучиками.
И, наслаждаясь этим светом, я совершила большущую ошибку. Позабыла про детали. А когда вспомнила папины слова, было слишком поздно. Потому что в деталях и вправду прятался дьявол.
Глава 33
Узнав от миссис Бюшам, что Венди нет дома, я отправилась на поиски, но долго искать не пришлось. Венди нашлась на качелях на детской площадке. Она опять разгуливала без одежды и раскачивалась с такой силой, что даже через улицу было слышно, как скрипят цепи. Когда я подбежала, Бобби-инструктор кричал:
— Прекрати, ты же свалишься!
Но Венди улыбалась и не слушала Бобби, а увидев меня, заверещала:
— Фалли О-Малли, фмотри — я! Венди птичка!
— Вот дебилка! — махнул рукой Бобби и отошел.
Что с ним такое? Не в обычаях Бобби обзываться обидными словами. Может, он чем-то расстроен? Эта летняя жара кого угодно доконает. Мне захотелось кинуться за ним, сказать, что Венди вовсе не дебилка, просто она радуется, ведь Риз всю жизнь не давал ей проходу, а теперь его упекут за решетку — как только мистер Дэйв допросит его с пристрастием.
— Венди Бюшам, хватит качаться, у меня для тебя огроменная конфетина! — крикнула я.
Венди тут же засуетилась. Конфеты она обожает даже больше, чем сливочное масло или подобранные с земли, надкусанные хот-доги. Венди боготворит конфеты. Тут рядом возникла Тру, и мы вдвоем наблюдали, как Венди старается остановить качели.
— Самая счастливая девочка в мире, разве нет? — сказала моя сестра, в тоне ее я услышала печаль и восторг.
— В итоге все закончится просто прекрасно, Трубач, вот увидишь, — пообещала я.
Наконец качели остановились, я вручила Венди заранее припасенный батончик «Мушкетеров», а потом стояла и смотрела, как она сидит голенькая на качелях и наслаждается конфетой.
— О’Мэлли! — выкрикнул кто-то за спиной.
Обернувшись, я увидела, как через площадку к нам топает Мэри Браун. Невероятно, но она отощала еще сильнее! В своих потертых черных кедах с белыми носками она напоминала восклицательный знак. Мы с Тру не видели ее с Четвертого июля, так что я обрадовалась, чуть не бросилась обниматься, да вовремя опомнилась, потому что обниматься с костлявой Мэри Браун — то еще удовольствие. Единственная, кто может справиться, — это Тру, да и то потому лишь, что она умеет бороться по-ирландски.
— Чем занималась? — спросила я, унюхав не привычный запах лежалых картофельных чипсов, а аромат посильнее.
— Помогала папе кормить животных. Один из тех засратых фламинго клюнул его в руку, — сплюнула Мэри Браун. — Ненавижу этих засратых птиц, черт их забодай совсем. С виду такие милашки, а поближе узнаешь, так поймешь, что характер у этих фламинго прескверный. Не лучше, чем у кое-кого в здешних краях. — Она пристально смотрела, как Бобби крутит скакалку для какой-то мелкоты, весело прыгавшей в сторонке. Мэри Браун недолюбливала Бобби.
Я посмотрела на Венди, которая целиком засунула в рот здоровенный батончик, и поняла: пусть она и монголоид, но грудки у нее уже растут вовсю. И внизу появились волосики… Так это было странно. Тело Венди росло само по себе, без нее.
Отыскав взглядом Арти Бюшама, игравшего в тетербол на другой стороне площадки, я крикнула:
— Артииии!..
Конечно, он меня не услышал — все из-за уха, по которому тогда двинул Риз, — но потом случайно посмотрел в нашу сторону и сразу примчался.
— Пора домой, к ма. — Помогая сестре слезть с качелей, Арти оглянулся на Тру и заулыбался. По-прежнему приударял за ней.
— Нам сказали, Риз валит отсюда, — заметила Тр у.
Улыбка Арти расплылась по всему лицу, как шоколад — по лицу Венди.
— Да уж, отличная новость, правда?
Мы втроем смотрели, как он ведет голую сестру к дому. Они уже почти перешли улицу, когда Венди вырвала руку и кинулась обратно, чтобы обнять меня на свой медвежий лад. Сумев наконец вдохнуть, я спросила: