Натальная карта

Милас Мари

Контролируй себя, Хлоя.

Я делаю глубокий выдох, а затем мысленно переношусь в свою квартиру на мягкий диван, где смогу посвятить себя каждой маленькой детальке лего. Или разложить карты Таро и узнать, когда этот человек оставит меня в покое. Он приходит сюда уже не в первый раз со словами: «Ты все неправильно поняла». Видимо, он и блондинка занимались горячей йогой. Стало жарко, именно поэтому им пришлось раздеться и сплести все части своего тела.

– Сегодня наша годовщина. –

Улыбается Джон, проводя рукой по своим темным волосам.

– Сегодня ты идешь в задницу. Плохого тебе вечера, Джон. – Да уж, сегодня контроль буквально ускользает из моих рук. Я разворачиваюсь и открываю дверь в вестибюль.

Консьерж с интересом наблюдает за нашей перепалкой.

– Все в порядке, мисс Моррис? – спрашивает он, когда я достигаю лифта.

Киваю и отвечаю:

– Да.

До меня доносится приближающийся топот шагов.

– Хлоя, да постой ты!

Я чувствую, как мои руки начинают дрожать от сдерживаемой ярости. Вот что бывает, когда вы стараетесь держать все под контролем. В какой-то момент дамбу прорывает.

– Я сказала, иди в задницу, Джон! – восклицаю, стоя к нему спиной. – У меня был отвратительный день, и я не хочу видеть твое отвратительное лицо, твои отвратительные цветы и слышать твой отвратительный голос, называющей меня малышкой! Мне не пять лет, а двадцать пять! – мой крик разносится по всему вестибюлю, наверняка до смерти пугая консьержа, которому лет шестьдесят. Возможно, моя истерика – его первое развлечение за день. – Просто уйди.

– Но Хлоя… – Рука Джона сжимает мое плечо, но прикосновение быстро исчезает, а затем я слышу другой голос.

– Она сказала тебе уйти, а если точнее: пойти в задницу.

Я разворачиваюсь и вижу Натаниэля, сжимающего запястье Джона. Они ведут какую-то непонятную зрительную баталию, выпятив грудь, как два петуха. Признаюсь, мне намного приятнее видеть того петуха, что в очках, чем того, что с цветами.

– Натаниэль? Что ты здесь делаешь? – тихо спрашиваю я.

– Видимо, отгоняю от тебя придурков с тугоухостью.

– Ты знакома с ним, Хлоя? – Джон выдергивает свое запястье из хватки Натаниэля и смотрит на меня так, словно я должна предоставить ему годовой отчет о проделанной работе.

Натаниэль расслабленно складывает руки на груди и ухмыляется.

– Я думаю, что она знакома со мной намного дольше, чем с тобой.

Очень самоуверенно, ведь он даже не знает, как давно я знакома с Джоном.

– Почему тогда я ни разу тебя не видел за то время, что мы вместе? – Мой бывший отражает позу Натаниэля.

Я вообще не понимаю, что они оба здесь забыли. И, если честно, у меня даже нет сил это выяснять.

– Мы не вместе! – Разъяренно смотрю на Джона. – Я ухожу, а вы можете продолжать свою никому не нужную дискуссию.

Разворачиваюсь и нажимаю кнопку лифта. Слава богу, он оказывается на первом этаже, и двери сразу

же открываются.

– Хлоя, возьми хотя бы цветы, – не унимается Джон, когда я со злостью вдавливаю кнопку своего этажа.

В зеркале лифта вижу, как он просовывает букет между закрывающимися дверьми. Натаниэль отбрасывает его руку и быстро проскальзывает внутрь.

– Она любит подсолнухи, – произносит он, смотря Джону в глаза, прежде чем двери окончательно закрываются.

С большим трудом мне удается проглотить вопрос: «А ты откуда знаешь?»

Мы погружаемся в тишину, нарушаемую лишь гудением лифта. Я смотрю в зеркало, где отражается спина Натаниэля, спрятанная под толстовкой мятного цвета. Руки засунуты в карманы бежевых брюк-бананов, придающим его заднице отличный вид. За нее так и хочется схватиться и…

Ненужные мысли, Хлоя.

– И что это было? – спрашиваю я.

Натаниэль разворачивается, чтобы посмотреть на меня в отражении зеркала.

– Твой парень?

– Какая тебе разница?

– Ты хотела его видеть?

– Перестань отвечать вопросом на вопрос и выводить меня из себя. – Я стискиваю челюсти.

– Да, прости, у тебя был плохой день. – Лицо Натаниэля выражает беспокойство. – Что случилось?

– Мы так и будем делать вид, что твое присутствие в моем вестибюле и лифте – обычное явление?

– Мы так и будем общаться вопросительными предложениями? – Натаниэль старается сдерживать улыбку, но ямочки на щеках выдают его веселье.

Легкий смешок слетает с моих губ.

– Так ответь уже хоть на один из вопросов, чтобы не пришлось задавать их.

Он осматривает меня с ног до головы, останавливаясь на заколке-кактусе в волосах. Сегодня я действительно слишком колючая. Роботизированная женщина сообщает, что мы достигли моего этажа.

– Что ж, мне пора домой. – Разворачиваюсь, делая шаг к разъезжающимся дверям.

Когда я оказываюсь за пределами лифта, Натаниэль нежно обхватывает пальцы моей руки. Обернувшись, вижу, что он все еще стоит в кабине, но лицом ко мне.

– Можно мне с тобой? – Его взгляд переходит с наших рук, расположенных между лифтом и коридором, на меня. Двери начинают закрываться, но Натаниэль нажимает кнопку, прерывая их. – Пожалуйста. Я боюсь ездить один в лифте.

Я вскидываю брови, все еще не разрывая прикосновения наших рук. Потому что это приятно. Его пальцы теплые, с небольшими огрубевшими мозолями от ручки или карандаша.

– Это правда?

– Нет, – улыбается он, поглаживая большим пальцем костяшки. – Это первое, что пришло ко мне в голову.

Двери вновь начинают закрываться, но их очередной раз останавливают.

– Чего ты хочешь, Натаниэль? – тихо интересуюсь я. Каждое его мягкое прикосновение к моей коже подкашивает ноги.

– Узнать, что тебя сегодня расстроило. – Он пожимает плечами.