Натиск
Шрифт:
И я с этими расчетами согласился. Получится сильно к весне укрепиться. Рассчитываю и на то, что часть войск Братства вернется из Египта, и сербы свое обещание выполнят и приведут отряды. Венгры, опять же… Ляхи… Да мы сможем собрать такую коалицию, куда там Крестовым походам.
Глава 18
Как часто в горестной разлуке, в моей блуждающей судьбе, картошка… я думал только о тебе! Картошка — как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось!
В теплице я проводил больше времени, чем, наверное, с семьей, на тренировках или на производствах.
Проблема была в том, что подсолнечник давал маленькую семечку, был, скорее, декоративным, но я не отчаивался. Картошка… и она больше была похожа по размерам на грецкий орех. И ничего страшного, уверен, что получится вырастить и более крупные клубни. Навозом удобрим, вовремя окучим, прополем, Богу помолимся, и будет нам кулинарное счастье.
Кукуруза, картошка — это огромный шаг в скотоводстве и свиноводстве. Ну, и, конечно же, продовольственная безопасность. Из послезнания я прекрасно помнил, что часто именно картофель спасал от лютого голода. Кроме того, употребление этого овоща способствовало резкому росту населения. Нет, картошка не афродизиак, наверное. Однако, когда, к примеру, в Ирландию, в иной реальности, завезли и стали распространять картофель, население острова выросло в десять раз, если не больше. Там, где плохо растут злаковые, весьма возможно, что картошка даст большой урожай. Кроме того, лучшего овоща при освоении Сибири, не будет. Картошка может и в относительно суровых условиях расти.
Когда у нас улучшится логистика, а в этом направлении мы работаем, даже сухопутные дороги прорубаем, то можно даже думать о сельскохозяйственной специализации регионов. Ну, зачем, к примеру, на Новгородчине высаживать рожь, если она там не растет. А вот картошка, репа или свекла — вполне.
Год! Прошел целый год с того момента, как государь побывал с инспекцией на моих землях. И вот вернулась та самая экспедиция, что посылалось мной в Новороссию. К сожалению, в итоге только два корабля прибыли в Славгород и то… Команды потеряли две трети людей. Цинга сразила людей. И это, несмотря на то, что и шиповник у них был, и лимоны, и квашенная капуста. Правда, всего этого на обратную дорогу оставалось крайне мало.
Сейчас в Славгороде даже десяток индейцев обитает, которых с собой прихватил Вторуша. Между тем, мой адмирал, а Вторушу я даже царю отдавать не намерен, зажегся идеей вновь отправиться в путешествие в Новороссию и основать там устойчивую колонию. Я даже отправлял в Славгород две сотни бойцов, сотню ремесленников, скорее, ремесленных учеников и сто женщин. Женщин меньше, так как пусть мужики из местных себе жен берут. Все они были готовы основывать русские поселения, как я понял, когда приезжал в Воеводино Вторуша, во Флориде. Именно там решил обосноваться русский первопроходец. Хорошие места и даже сахарный тростник можно выращивать.
Но нам нужен флот. Я оплачиваю сейчас строительство сразу восьми парусных кораблей. Еще, насколько я знаю, генуэзцы строят парусники. И нам нужна масштабная колониальная стратегия, иначе те люди, что отправятся в Новороссию, там и сгинут.
На самом деле, я считал, что колониальная экспансия преждевременная. Еще нужно отработать технологии, построить флот, выучить команды, создать
Войны с сельджуками пока не случилось. Во многом из-за того, что время нынче бежит намного медленнее, а ещё потому, что Крестовый поход, организованный мною, достиг приемлемых результатов.
Сельджукам пришлось отвлечься, иначе они получали бы серьезные проблемы на юге своего султаната. Осаждённый крестоносцами Дамаск остался местом, где произошло грандиозное сражение. Если считать, что одна из самых масштабных битв в нынешнем веке была при Дамьетте, то уже через полгода после неё состоялось ещё более грандиозное сражение. С обеих сторон участвовало более ста двадцати тысяч воинов при ощутимом перевесе у турок. Причём, получилось переправить немало рыцарских отрядов из Европы, которые стали серьёзным подкреплением всем тем силам, которые были задействованы в Крестовом походе.
Моё письмо Элеоноре Аквитанской дошло до адресата. Во Франции шли серьёзные дебаты насчёт того, как правильно оформить развод Людовика VII и Элеоноры. Речь шла, прежде всего, об огромных территориальных просторах, которые принадлежали женщине, были её приданым. Французские элиты пошли на соглашение с Элеонорой. Аквитания оставалось у Франции. В свою очередь, Людовик VII должен был отправить немалое войско в поддержку крестоносному движению. Но проблему между бывшими супругами решал не французский король, даже не та женщина, которая родила, скорее всего, от меня сына. Папа Римский включился в политическую игру. Ведь запахло жареным, когда православное воинство способно было сделать то, что не удалось католикам. Вот Римский Престол, понимая, что покорить Византию не получилось, что европейское воинство, ведомое, прежде всего, Венецией и Сицилией, разгромлено, потому нужно как-то договариваться с православными.
Последовало предложение от русского царя, по которому предлагалось сделать из Иерусалима своего рода свободную экономическую зону, а также и зону свободного вероисповедания. Свободную, прежде всего, для всех христиан. В противном случае, и это католические элиты прекрасно понимали, крестоносное государство стало бы православным. Принцип во все времена един: кто девушку кормит и поит, тот ее и… танцует. Если Иерусалим будет кормиться с рук Православного Союза, то элитам крестоносцев придется делать свой выбор. Впрочем, и выбора у них не оставалось бы.
Наши победы над египетскими войсками Фатимидов под Дамьеттой резко отрезвили умы фанатов католической веры. Они могли потерять всё. По сути, Европа в данный момент не обладала такими серьёзными силами, которые могли бы существенным образом помочь крестоносным государствам. Кроме того, крестоносцам нужно было сдерживать вендов, которые сковали большие европейские силы и уже не только оборонялись, но и угрожали Саксонии. При этом среди вендов начали появляться христиане, которые принимали в качестве своего пастыря Русского Патриарха.