Научи его плохому, или как растлить совершеннолетнего
Шрифт:
– Не бери в голову, – усмехнулась бабуля, каким-то образом считав мои мысли. – Что в мире живых с тобой было – мертвых никоим образом не касается. Ладно, пошла я. А ты собирайся, готовься. В течение этой недели Господь тебя приберет.
Я непонимающе таращилась на букет ромашек, что лежали на моей подушке. Потом, взвизгнув, я вскочила и закричала:
– Дэн!!!
Никто не отозвался.
– Дэн! – что было силы
На лестнице послышались шаги и на пороге показалась маменька. Она отряхнула руки от муки и недовольно спросила:
– Ты чего разоралась с утра пораньше?
– Где Дэн? – снова закричала я.
– За сигаретами он вышел. Травит себя, хоть бы ты ему сказа…
– Мама, откуда эти ромашки?!! – перебила я ее, изо всех сил стараясь не сорваться на истерику.
– Дэн принес, – пожала плечами мать. – С утра в парке полянку оборвал.
– Он принес мне эти цветы? – медленно, неверяще спросила я.
– Ну да, – кивнула мать.
Я села и заревела.
Почему-то мне было неприятно, что бабушка, которая звала меня умирать, пахла этими ромашками.
– Да что с тобой сегодня такое?!! – раздраженно вскричала мать. – Давай, иди в кухню, я завтрак приготовила. Ты-то у меня косорукая, сроду у плиты не стояла!
– Сейчас приду, – несчастно сказала я.
За завтраком я переглянулась с Дэном, прокашлялась и начала:
– Мать, тут такое дело. Мы с Дэном решили пожениться, ну, ты в курсе…
– Ой как здорово, – воскликнула Сонька, простая душа, все принявшая за чистую монету.
– Доченька…, – тут же разулыбалась мать. – И когда?
– Скоро, – туманно пообещала я. – Но тут понимаешь какое дело. Хочется, чтобы первенец был именно мальчишка.
– Но ведь ты знаешь, у нас одни девочки рождаются, – скептически сказала мать.
И это была истинная правда. Уж что за доминантные – рецессивные гены бродят в нашей родне – я не в курсе, но рождаются только девчонки и все тут. У моей бабушки родилась только одна дочь, у матери – я, у материной двоюродной сестры, тети Раи – Сонька. Ну не рождаются парни, вот хоть ты тресни!
– Мам, в курсе, – кивнула я. – Дело в том, что есть новые генетические методики, которые могут спроектировать пол младенца, но для этого надо провериться у врачей и тебе.
– А я при чем? – удивилась она. – Вы же ребенка заводить будете.
– Мам, для выявления наследственно-причинных связей тебе тоже надо пройти обследование.
– Ну знаешь…, – начала она.
– Мам, ты внучонка хочешь? – скучным голосом осведомилась я.
– Хочу, – вздохнула она. – Как представлю, что около меня малыш бегает – прям сердце щемит.
– Тогда сегодня в одиннадцать нам назначено, – твердо оповестила я.
Мать задумалась, после чего неуверенно
– У меня ведь работа…
– Отпросишься, – постановила я.
– А я у вас буду шофером, – вставил Дэн.
Мать посмотрела на нас и добродушно рассмеялась:
– Ладно, куда вас девать! Уговорили! Чего ради внучонка не сделаешь!
«Отличная работа», – одобрил меня внутренний голос.
Сонька тем временем отодвинула от себя тарелку, улыбнулась нам на прощание ангельской улыбкой и была такова.
А я сидела, ковырялась ложкой в мюслях и озабоченно хмурилась.
Ну не походила маменька на вчерашнюю неадекватную дамочку. И вообще – меня очень мучил сам факт, что я родную мать веду на прием к психиатру. Звучало это так, словно я ее уже в сумасшедший дом сдаю.
«У шизофреников это, говорят, периодами, – вздохнул голос. – И вчера было обострение. Так что провериться все равно надо».
Я вздохнула и скрепя сердце согласилась.
По дороге в больницу мать лезла под руку к Дэну и изо всех сил советовала ему, как вести машину.
– Что машину трясет так? – поджимала она губы. – Не дрова везешь!
Я внутренне ахала – новенький Крайслер футуристического дизайна двигался настолько плавно, что можно было на сиденье ставить стакан с водой и ехать, не расплескав по дороге ни капли.
– Да, Ольга Алексеевна, понял, – соглашался Дэн на ее нелепые претензии, внимательно следя за дорогой.
– И чего так быстро едешь? – снова приставала она. – Угробить нас хочешь?
– Никоим образом, – учтиво говорил ей Дэн и сбрасывал скорость с шестидесяти километров до пятидесяти.
Поерзав, мать молчала до тех пор, пока не придумала снова, к чему бы придраться:
– Вот, буржуи, такие деньжищи в машины вкладывают, а детям в детдомах есть нечего. Не по-христиански это. А, Денис Евгеньевич?
И при этом она красноречиво осматривала салон Крайслера.
– Мать, – печально произнесла я. – Ты меня, кажись, замуж не так давно все мечтала выдать?
– А что? – настороженно отозвалась она.
– Так не лезь тогда будущему зятю под шкуру, хотя бы до тех пор, пока он на мне не женится! – укоряюще воскликнула я.
– Ну вот еще! – недовольно отозвалась она. – А что я такого сказала?
– Я с тобой помру старой девой, – раздельно сказала я. – Понимаешь ты это?
Мать налилась краской, яростно на меня посмотрела, но тут вмешался Дэн.
Пряча ухмылку, он сказал:
– Ольга Алексеевна, на самом деле давно хочу вас поблагодарить.
– За что? – растерялась она.
– За то, что дочку воспитали именно такой, какая она есть, – серьезно сказал Дэн.
– А какой меня воспитали? – живо заинтересовалась я.