Научи меня любить
Шрифт:
Яна, сидела тихо, как мышь, боясь делать вздох. Всё, что сейчас говорит Сашка, казалось каким-то мыльным дешевым кино, если бы действительно тогда не происходило с ними…
" Ты, может быть помнишь, как я рассказывал, что сам не ожидал, что стану бригадиром. У меня ведь ни блата, ни опыта столько не было. Но мужики, они были рады, приняли меня, уважительно относились. Польщенный, я совершенно забыл о Пьянове. А он обо мне нет. Работу он никогда не любил, хотел стать большим начальником. И кто-то видимо ему помог. Через несколько лет Пьянов становится проверяющим. Как паскуда, ездил, вынюхивал, наказывал, убирал ненужных людей. Все знали об этом, но никто не мог ничего поделать. Взрыв в первый раз на месторождении показался мне странным. Я точно знаю, там все было исправно.
Вот так, Яна. Здесь Пьянов с камерами и обвинениями в терракте, дома ты. Осталась с Лешкой. Я старался изо всех сил, чтобы не дать ему повода обвинить нашу бригаду, но он в этом мастер. Кто-то не выдержал, сбегал покурить в кусты, кто-то перед камерой с бутылки воды попил. Этого достаточно. А в документации не нужно быть особым фокусником, чтобы подтасовать и добавить в дело испорченные и недозаполненные бланки.
В последний день он хотел, чтобы я подписал признание. Это даже не срок, Яна. Это практически смерть. Только кроме меня там еще двенадцать человек в бригаде. А у них также семьи, дети… Пьянов смеялся, показывал с телефона мне свои "доказательства", поясняя, как мечтал стереть меня с лица земли и отыметь мою жену. Я не сдержался, схватил его за шею, но отпустил. Лучше бы придушил, гада… Он тут же отряхнулся, и с гадкой ухмылочкой напомнил о том, что вокруг висят его личные камеры. Все понимали, что съемка незаконна, но никто не мог ничего с этим поделать. Каждый наш шаг записывался и видео сохранялось в его телефоне. А потом он достал сигарету и прикурил…"
Несколько секунд молчания показались вечностью. Разлетелись вдруг осколками, острыми, беспощадными, раскидав в стороны все придуманные обиды, утаскивая в тьму обрывки недопониманий, снова раня, снова вскрывая нарывы…
— Было очень больно? — сдерживая слезы, тихо спросила Янка.
— Нет, малыш. Не знаю, наверное просто не помню. Я и про то, что телефон, оставшийся у меня в руках, не запомнил. Думал что было в бреду. Там, между жизнью и смертью. А теперь это единственный шанс доказать, что все было подстроено. Телефон через адвоката предоставят следствию. Конечно предварительно сохранив копии всего, что там было. Доказать, чей телефон, будет несложно. А там уже дело нашего адвоката, он толковый мужик. Ребята оплатят его работу, в интересах каждого доказать несправедливость предъявленных обвинений и увольнения. К тому же, если все получится, то мне выплатят полную страховку.
— Теперь ты герой для них…
— Для них да, для тебя калека, который, думаю, уже тебе не нужен. Ян, прости за все. Я ни в чем тебя совершенно не виню, понимаю, что был не прав во многом сам. Но и удерживать возле себя насильно не буду. У тебя талант, шанс стать известной, заниматься любимым делом. Я не нужен тебе такой. И, наверное, наш брак изначально был ошибкой. Прости. Давай, устраивай свою жизнь. Все, что нажито, однозначно останется тебе, даже не обсуждается. Как вылечусь, уеду к родителям, на кусок хлеба заработаю. Я не дурак, понимаю, что больше не нужен. Просто пообещай мне, что будешь счастлива.
— Саш, не…
Гудки в трубке поставили точку. И еще одну, и еще… Через секунду в унисон им — на экран, на дрожащие пальцы — друг за другом стали падать горькие прозрачные кляксы…
86
Стук сердца отсчитывает время.
Когда закончится эта ночь?
Что ещё должно произойти, чтобы этот кошмар прошел, покинул ее территорию.
Яна не понимала, что сейчас чувствует. Слушала тишину, смотрела на огни желтоглазых фонарей.
Можно сколько угодно винить всех вокруг, но ведь ничего не изменится. Тяжело от ссоры с Наташкой. Она для нее самый близкий человек после мужа. Да и он оказался не каменной стеной, за которой можно спрятаться от всех невзгод, а простым живым человеком —
А если еще родится ребенок… Впервые она к нему была не готова. Совсем. Как некстати случилась эта беременность. Она и раньше слышала, что говорят: "Ребёнок приходит всегда не вовремя…" Вот и у них точно также, все не вовремя. И Лешка, и беременность вдобавок, и муж прикован к постели. Сашка говорит, чтобы она занялась музыкой, нашла себя… Да кто ее там ждет? Семь лет простоя, которые она положила к ногам своего единственного желания — родить ребёнка…
Где-то там, в глубине души, если быть уже до конца с собой честной, она рада была, что Сашка не особо понимал этот творческий возвышенный мир. Потому что он был единственной преградой, чтобы не возвращаться. Потому что Яна прекрасно понимала, какая жизнь ждёт ее впереди. Бесконечные репетиции, гастроли, правила, решения принятые за нее родителями или продюссерами, не важно. Там бы не было ее самой. Там бы не было ее желаний, ее искренней радости, не было бы места для любви и тем более для семьи. Мать родила Яну практически в сорок. И тоже не вовремя. Пришлось из-за этого пожертвовать почти на год карьерой, ведь в четыре месяца беременности у худенькой Анастасии уже так был виден живот… Ее муж уехал с оркестром, в котором они работали вместе, на гастроли в Европу. А Анастасии пришлось сидеть дома и ждать, когда же родится этот нежданный ребенок.
В какой момент она, Яна, забыла эту разницу? Между тем, как свободно ей дышится без этого всего ненастоящего, позолоченого, и как легко и радостно на душе рядом с Сашкой, когда купаешься в его любви и искренней заботе, нежась как кошка на солнце. Ведь этот шаг, из прошлого, сюда, в настоящую жизнь, она сделала совершенно сознательно, сама. А теперь? Теперь ей противно все. Да и сама себе она теперь противна. От того, что поменяв декорации, ничего не стала менять в себе. Одинаково оставаясь недовольной своей судьбой. И там, и здесь… Оттого, что не понимала, что порой просто вела себя как мать. Брала, не давая в замен. Потому что главное — это правила. Озвучиваешь, как должно быть и всё. Всех, кто против правил, нужно просто вычеркнуть из своей жизни. Да и действительно ли любит Сашку, как говорит? На сегодняшний день, если взяться, она сможет написать огромный список из его недостатков, и возможно в конце наберется несколько плюсов. А список о самой себе будет явно противоположным. Смешно. Было бы смешно, но как-то грустно…
Еле занялся рассвет и тут же ее молчаливые собеседники — уличные фонари — погасли.
На будильнике только пять, но есть время принять душ и одеться.
До городской поликлинники полчаса пути пешком. Пусть утром сегодня прохладно, зато будет легче дышать. Наверное. Слишком тяжело где-то тут, у сердца. Не хотелось никаких частных клиник, не хотелось в ставший вторым домом "Ценр репродукции и женского здоровья". Если ребенку выжить, какая разница, где ее станут наблюдать. До семи часов она успеет и собраться, и дойти, и выстоять в обязательной длинной очереди, чтобы попасть на прием. Теперь ей некуда спешить. Теперь для нее начинается новая жизнь.
87
Разница была ощутима. И в отношении врачей, и в удобствах, которые были настолько продуманы для клиентов в частных клиниках и совершенно не существовали в городской больнице. Длинные очереди, невозможность сдать анализы в одном месте и в один день, постоянные бойни у регистратуры за талончики на прием, да чего только стоил один единственный туалет на все отделение женской консультации!
Яна смотрела на все это глазами, полными ужаса. Ей ни разу не приходилось бывать здесь. Ни разу за эти годы даже не было намека, чтобы она вдруг оказалась в такой ситуации, что выбрала бы не пристижный медицинский центр, а простую государственную больницу.