Научи меня любить
Шрифт:
Наташка не унималась еще несколько минут, до тех пор, пока не услышала истиричное хихиканье Янки в трубке. Ну, кажется, отпустило. Значит, справится.
А чаем Веру и так пришлось напоить. Еще и с пустырником. Потому что сюрпризы, они разные бывают. И когда рано утром в дверь раздался звонок, они с Лешкой еще сладко спали. Уже несколько дней они позволяли себе засиживаться до поздна с настольной игрой, а потом отсыпались практически до обеда.
Яна еле очнулась от сна и нехотя, бурча под нос, пошла открывать двери. Даже если ей никогда бы и не приходилось видеть Веру, то все равно бы поняла, что
А Вера сияла, в нетерпении переступая с ноги на ногу, смотрела на перепуганную хозяйку и счастливо улыбалась.
— Здравствуйте! Яна, извините, что так рано. Я не вытерпела, хоть Николай и просил подождать. Мы билеты другие взяли, на поезд чуть раньше, там просто только верхние были полки. Можно? — женщина сделала знак рукой, спрашивая разрешения войти внутрь.
Яна кивнула, отступила. Пропустила и Веру, и смущенного Николая, но от волнения даже не смогла заставить себя поздороваться.
Хороший сюрприз.
— Спасибо вам, я бы не вытерпела, так хотелось обнять сына…
Из комнаты вдруг послышался хриплый ото сна голос Лешки:
— Яна… — А потом, неуверенное, недоверчивое: — Мама… Мама? Мама! Мама приехала!
Он летел, сломя голову, наткнулся на велосипед, стоящий в проходе, свалил его, упал в объятия матери и закатился в истошном плаче, вцепившись в ее легонький плащ. Уткнулся в моментально промокшую от слез ткань и, не прекращая повторял, словно не веря в то, что дождался: " Мама, мама моя вернулась…"
89
Очнулись не сразу.
Янка всхлипнула, утерла набежавшие слезы, взяла себя в руки и, обойдя опешившего от эмоций Николая, и сидящих на полу Лешку и Веру, предложила, обращаясь к мальчику:
— Леш, ты может гостей пригласишь пройти? У тебя мама приехала, а ты ее по полу валяешь. А ну-ка, вставай! Будь хозяином! Что за истерики! Давайте, руки мыть и за стол. — И тут же спохватилась, уже обращаясь к мужчине: — Николай, простите. Вы не сходите в магазин? Тут на углу есть ночной. У нас, кажется, закончился батон, осталось только печенье. Я дам деньги. Там горчичный у них по утрам бывает и плюшки с маком…
— Я сам, денег не нужно. Сейчас вернусь. Что-то ещё может?
— Молоко тоже кончилось, — подал голос хозяйственный Лешка. — В красных пакетах берите, оно жирнее.
Вера легко засмеялась, поцеловав своего смышленыша в макушку, поднялась с его помощью, разделась. Николай, словно тень, прошмыгнул за дверь.
Лешка вытер лицо от слез рукавом пижамы, взглянул на бледную Яну, стоящую за спиной у матери.
— Мам, проходи. Ты вот тут пока, в ванной, руки помой, а я помогу Яне на стол накрыть. И сумку ты здесь оставь. Не носи тяжелую. Дядька этот придет, сам притащит.
Важно выпятив грудь, провел растроганную, заплаканную Веру до ванной комнаты, а затем подошел к Яне. И, неожиданно протянув ей руку открытой ладошкой вверх, тихо позвал:
— Пойдём, нужно гостей встречать, как положено. Чаем напоим. Там еще сыр остался и можно кашу вчерашнюю разогреть. Я бы поел.
Как за спасательный круг, брошенный утопающему, схватилась Яна за теплую, маленькую, но такую крепкую и надежную
Придумывать версии по поводу странной совместной поездки не пришлось. Вера, вернувшись из ванны, легко начала разговор, присев на крайнюю табуретку у стола.
— Яна, я объясню. Думаю, что вы не в курсе. В первый раз еще, когда две недели назад Николай приезжал навестить Александра, то по его просьбе приехал и ко мне в больницу. Купил, все что нужно, мы пообщались. Рассказал о Сашке, о взрыве, о вас с Лешкой. Успокоил, что все хорошо. Потом, пока помогал вашему мужу в больнице, ко мне приходил еще несколько раз, навещал. Так вот и начали общаться. Как друзья. Знаете, так хотелось живого общения, смотреть в больнице на полуживые трупы не было больше сил. Николай же помог с документами. Саша, он зачем-то столько денег потратил на оплату моего пребывания в больнице. Я там бы столько и не вытерпела лежать, зная что Лешка тут, без меня…
— Вы знаете, я думаю, что можно это не обсуждать…
Вера тряхнула головой, не соглашаясь, продолжила тише:
— Возможно, он от чувства стыда какого-то, вины. Не знаю. Хотя я ему говорила, что решение не рассказывать о беременности я приняла сразу. Я понимала, что бороться за парня, которому совершенно безразлична, бесполезно. А ребёнка хотелось. Я к тому времени осталась совсем одна, из родных — только тетка Вера да Андрей. Ни жалела ни дня о том, что Лешку родила. И да, теперь понимаю, что так тоже нельзя было, скрывать от отца ребенка. Наверное, за гордыню бог меня и наказал, поставив в такие рамки… Что пришлось рассказать.
Вера взглянула на притихшего Лешку, погладила его торчащие вихры. Приняла от Яны безропотно и чашку чая, и пузырек с настойкой пустырника.
— Ну, теперь все позади, — нарочито бодро заверила Яна гостью, — и давайте я вам дам просто воды дам, запить лекарство. Слишком волнительно сегодня утром.
Разговоры прервались, вернулся Николай. Принес и батон, и булочки, и масло, и молоко. Огромный пакет продуктов водрузил на стол и, не давая возмутиться Яне, сразу сказал:
— Вы пока завтракайте. Я побегу на платную стоянку. До восьми утра мне бы успеть свою машину забрать, чтобы лишние сутки не оплачивать. Приду, расскажу о Сашке. И новости есть от адвоката. Но это потом. Извините, Яна, что напрягли вас, после обеда уже уедем. — И, уже обернувшись к Вере, добавил: — Звоните, если что-то нужно.
Вера кивнула, смутилась, опустив глаза, принялась пить чай. Николай, еще немного потоптавшись, словно чего-то ждал, окинул грустным взглядом накрытый стол и ушел.
— Леш, давай, доедай кашу, и побудь пока в зале. Я, как позавтракаю, с тобой сяду и будем болтать обо всем, в обнимку.
— Хорошо, мам, я понял. Вам просто нужно поговорить, как взрослым. Я не буду мешать.
— И подслушивать!
— И подслушивать, — согласился Лешка, тяжко вздыхая.
Вера беспрестанно улыбалась, глядя на сына. А Яна чувствовала себя здесь, в этой маленькой комнатке, совершенно чужой, лишней. И при этом отчего-то ужасно боялась оставаться наедине со своей соперницей.