Научи меня спать
Шрифт:
Кажется, мне помог встать продавец. Ханна пыталась помочь, но тот предостерег ее: «Что вы, в вашем положении!».
Меня усадили на какой-то ящик из-под помидоров, я уже четко все видел и чувствовал себя ужасно неловко.
– Как ты парень? Перегрузили в первый день в школе? Вызвать врача? – спросил продавец, обеспокоенно заглядывая мне в лицо.
– Нет, все уже нормально, прошу прощения.
Я поднялся с ящика, потер ушибленный затылок и поднял сумки с пола. Мы вышли на улицу и решили пройтись до дома пешком, чтобы я мог подышать
– Что? Там было душно, – я попытался ее успокоить.
– Это не первый раз?
– Было пару раз ночью, но мне всегда легче, когда я выхожу на воздух. Знаю, дядя Джон против того, чтобы я выходил, когда все спят.
– Я поговорю с ним, мы что-нибудь решим.
На ужин я приготовил ужин – запеченные мешочки из теста с сыром, беконом и яйцом пашот.
– Когда-нибудь мы будем ужинать в твоем ресторане, Ник. Это будет единственное место в мире, где блюдо от шеф-повара можно получить в любое время дня и ночи! – дядя Джон с удовольствием разглядывал содержимое своей тарелки.
Ханна засмеялась.
– Я не собираюсь работать круглосуточно, – возразил я, – И, вообще, я надеюсь на лучшее.
Дядя Джон отложил вилку и серьезно посмотрел на меня.
– Надеешься, что начнешь спать? – он покашлял – Ханна рассказала, что ты выключился на рынке на минуту. Это может быть опасно, при падении ты можешь серьезно удариться. Как давно это с тобой?
– Может месяц, не больше, но не в каждый день.
– Я думаю, все-таки пора обращаться в клинику, мы должны убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал дядя Джон, глядя на Ханну.
Спорить я не стал, не хотелось тревожить Ханну нашими пререканиями. Мы продолжили ужинать, старательно делая вид, что ничего не произошло, и мы обычная семья.
Остаток вечера мы мирно провели за настольными играми.
Когда Ханна прибирала кухню перед сном, я зашел за стаканом сока.
– Еще не ложишься? – спросил я
– Собираюсь. Ник, хотела сказать тебе, – Ханна слишком медленно вытирала крошки со стола, и я занервничал, – Я записала тебя к врачу, мы поедем в понедельник сразу же после твоих уроков.
Я даже выдохнул.
– Уф, я уж думал ты скажешь что-то похуже, ладно, если тебя это успокоит, поедем.
Она улыбнулась.
– Как себя чувствуешь? – спросил я
– Спасибо, к вечеру устаю, ну и волнение, как все будет, все-таки возраст.
Я улыбнулся ей и сел за стол.
– Этот доктор наблюдал тебя, когда ты был маленький. Он говорил, что у тебя аномальная активность мозга, но есть надежда на благополучный исход, – что рано или поздно, ты начнешь спать, как и все дети. Лечения тебе не назначили, все остальные показатели были в норме. Он помог нам сохранить это в тайне, мы можем доверять ему, Ник.
Я колебался, мне хотелось узнать больше, в то же время боялся, что этот разговор слишком взволнует Ханну, к тому же помнил о своем утреннем обещании дяде Джону.
Ханна
– А другие врачи, медсестры в роддоме, где я родился, тоже хранят тайну?
– Нет, Ник, раньше мы немного не договаривали тебе всю твою историю, а потом ты не спрашивал. Я все ждала подходящего момента. Ты перестал спать примерно с 6 месяцев, это случилось постепенно. В этом возрасте ты и попал в детский дом, затем почти сразу в нашу семью.
Наверное, я слишком долго ничего не отвечал, но Ханна терпеливо ждала и смотрела на меня с сочувствием.
– Значит она не знала, что я такой?
Я не смог сказать «мама».
– Нет, все началось уже после ее смерти.
Я почувствовал привычную злость при мыслях о матери. Она бросила меня, оставила, это из-за нее! Мои пальцы, сжимающие стакан с нетронутым соком, побелели. Ханна подошла и осторожно высвободила мою руку, погладила по голове.
– Я всегда буду любить тебя! Не надейся, что, когда появится малышка, я отстранюсь!
Я посмотрел в ее доброе лицо, мне стало тепло, и я искренне улыбнулся.
– Что будешь делать? – Ханна уже поднималась к себе в спальню.
– Не волнуйся, я буду дома.
– Завтра поедем к бабушке, мы сможем продолжить разговор все вместе.
– Ладно.
Она улыбнулась как обычно в своей манере, пряча губы и ушла. В доме стало совсем тихо. До утра я остаюсь один. Ну еще кот Томсон со мной, правда и он скоро уснет, устроившись на своей лежанке. Я прошел к себе и лег на кровать, закрыл глаза.
Я любил свою бабушку всегда, хотя мы общались не так много, она много болела, но старалась быть в приподнятом настроении, когда мы приезжали.
Я чувствовал, что хочу поболтать с ней о какой-нибудь чепухе: о ее цветах, подругах или вязании. Бабушка была единственной в семье, кто не затрагивал тему моей особенности, ей проще было делать вид, что в нашей семье все в порядке. Когда я был маленький, и Ханна говорила с ней о том, что я не сплю, бабушка делала вид, что не понимает, о чем идет речь. Ханна объясняла, что это ее своеобразный метод справляться с плохими новостями после смерти моей матери, а затем и дедушки, когда мне не было и двух лет.
Родители дяди Джона о том, что я не сплю не знали, они были у нас в гостях несколько раз, особого внимания на меня не обращали, часто напоминали, что я неродной внук, поэтому Ханна не стала им ничего объяснять, чтобы не усложнять нам жизнь.
Через полчаса мне надоело лежать в кровати, и я встал. Домашнего задания нам задали мало, надо растянуть его на всю ночь. Скорей бы стали задавать больше, так время до утра проходит быстрее.
Открыл задачник и вдруг вспомнил девчонку, которая обсуждала меня с компанией утром. Второй раз за вечер я почувствовал злость. Захотелось на улицу, но нельзя нарушать обещание.