Научи меня
Шрифт:
— Это мамка сделала? Или хахаль ее молодой? — врач и не торопился оказывать сыну помощь, он преспокойно сидел на стуле, рассматривал обстановку кухни. Если точнее бардак. Так как кухня была в состоянии сборки. И задавал вопросы моему сыну, делая пометки в своих бумагах.
Мой сын еще не успел ответить, как я фурией влетела в помещение.
— Вы что, ополоумели? Вы собираетесь оказывать помощь ребенку или так и будете смотреть, как он кровью истекает? — я сдерживалась из последних сил, чтобы не врезать.
— Мамаша, мне надо уточнить обстоятельства травмы и нужно ли вызывать
— Нужно! Еще как нужно! Я хочу написать заявление, что вы не оказываете помощь ребенку, ведете себя халатно к выполнению своих служебных обязанностей. Что может повлечь ухудшение состояния здоровья пациента, — я выпалила все это на одном дыхании. Даже сама от себя не ожидала, что так заверну свою мысль. У врача вытянулось лицо, и он все же отложил документы в сторону, решил взглянуть на рану Валеры.
Боковым зрением вижу, что Никита с кем-то говорит по телефону. И к моменту, когда врач все же решил посмотреть порез, подошел к нам. Сняв повязку с руки, врач зацокал языком и закачал головой. Кровь с новой силой полилась из раны, а Валера покачнулся на стуле. Никита быстрее всех сообразил и подхватил сына, не дав ему упасть.
— Маша, повязку быстрее. Что ж ты возишься? — начал прикрикивать на медсестру врач. А она начала ему подавать то шприц с чем-то, то повязку, то бинты. — Срочно в машину. Парень, сам идти сможешь или носилки? — Валера что-то пытается ответить, но его перебивает Никита.
— Я отнесу его вниз, — при этом он подхватывает моего сына и вместе с врачами движется к выходу.
— Мамаша, вы сыну сменные вещи прихватите и документы — грубовато окрикивает меня медик, а я заметалась по квартире. Документы-то я сразу собрала и в сумку сунула, а вот про вещи не догадалась. Наспех схватила его школьный рюкзак, высыпала на кровать книги из него и сунула спортивные штаны, футболку и носки в рюкзак. У выхода в прихожей схватила кроссовки и домашние тапочки, выбежала из квартиры. Благо, хоть сумку свою захватила и ключи от квартиры, потому что голова совершенно не соображает.
Выскакиваю из подъезда и удивленно осматриваюсь. Около мотоцикла стоит Никита, а машины скорой помощи нет. Я-то думала, что поеду с сыном, а так я даже не знаю, куда они его повезли. Начинается паника, и я подбегаю к парню.
— Куда они поехали?— Никита сует мне в руки шлем, а я с непониманием смотрю на него.
— Они поехали в частную клинику, я дал адрес. Она здесь недалеко. Там работает врач нашей семьи. Поехали, — хотелось огреть его эти шлемом, чтоб не лез не в свое дело, но сейчас хочу поскорее оказаться рядом с сыном, потому натягиваю на голову шлем и парень мне его застегивает. Садимся на мотоцикл, я прижимаюсь грудью к парню и осторожно обнимаю его. Ощущаю себя жутко неловко, но перебарываю это чувство. Мотоцикл трогается и мы довольно быстро выезжаем с придворовой территории. Я особо не слежу за дорогой, думаю о Валерке и молю бога, чтобы обошлось и порез был не серьезным. Хотя если бы он был ерундовым, то не было бы такой спешки. Полчаса и мы на месте. Я соскакиваю с мотоцикла и, отдав шлем парню, тороплюсь в здание клиники. Никита нагоняет меня уже около входа в здание, но сейчас не до него. Хотя мне приятно, что
Он берет меня за руку, переплетает наши пальцы. Я удивлена его порыву, но не выдергиваю руку, не делаю замечания. Позволяю завести меня в здание, придержать дверь. Подходим к регистратуре, хотя здесь это место так и хочется назвать ресепшеном, так как все больше напоминало элитную гостиницу или пансионат, а не больницу.
— К вам только что скорая мальчика-подростка привезла, я его мама. Где я его могу найти? — стараюсь держать себя в руках, особенно когда молоденькая девушка очень подозрительно на меня посмотрела.
— Документы, пожалуйста, — она надела на лицо маску вежливости и улыбалась мне во все свои тридцать два отбеленных зуба.
— Секунду, — я отошла на шаг в сторону, так как сразу же не получалось найти документы в сумке. Вижу, что Никита склонился к девице, что-то ей сказал, а та просто расцвела. Вот же кобелина! У меня на глазах флиртует! А еще за ручку меня держал. Вот, правильно я сказала, чтобы он забыл все и свалил от меня в туман. Рассердилась, схватила документы и с громким хлопком бросила их на стойку.
На лице девицы сразу же исчезла лучезарная улыбка и появилось деловое строгое выражение лица. Она открыла паспорт Валеры и что-то посмотрела в компьютере, вернула мне документ.
— Он во второй операционной. Вас сейчас проводят в комнату отдыха, — девушка кивнула коллеге, кажется, еще младше себя, и та уже, указывая нам путь, повела по коридорам в сторону.
Иду и перевариваю информацию. Валера в операционной. Значит, все плохо. Значит, это тебе не царапинка, порез серьезный.
Нас завели в комнату с несколькими диванами и аппаратом, продающим снеки и кофе. В углу стоял куллер, а на столике были разложены журналы.
— А вы не знаете, как самочувствие Староста Валеры ? Когда закончится операция? — я обратилась к девушке, а она лишь виновато развела руками.
— Извините, но мы не знаем. Как только врач освободится, он сразу же придет к вам, — девушка попрощалась и вышла.
— Все будет хорошо, не переживай. Здесь самые лучшие врачи и персонал, — попытался успокоить меня Никита. Он попытался меня приобнять за плечи, а я с силой оттолкнула его. На лице парня полное непонимание и растерянность. А он что думал, будет с девчонками кокетничать, а потом ко мне лезть обниматься? Хренушки!
— Я уверена, что ты оценил по достоинству профессионализм персонала,— огрызнулась. До Никиты дошло, что я имела в виду, и он рассмеялся. А мне в этот момент хотелось огреть его чем-нибудь, чтобы он прекратил ржать надо мной.
— Это дочь нашего семейного врача, это его клиника, — пытается объясниться Никита. — Я знаю ее еще с подросткового возраста, — парень даже руки развел в стороны и на лице такое непонимающее выражение, что очередной раз перебарываю желание его стукнуть.
— А с чьего подросткового возраста? Хотя это не важно. Что у тебя, что у нее это было пару лет назад, — огрызнулась, а лицо Никиты изменилось. Зубы сжал так, что желваки ходят ходуном. Но молчит, лишь взгляд молнии пускает.