Научи меня

Гуда Хелен

— Ну, раз не хочешь говорить, значит, мы займемся…, — я намеренно делаю паузу, и у Никиты блестят глаза. Не сложно понять, в какую пошленькую сторону понеслись его развратные мысли. Но я обламываю все на корню. — Сборкой оставшейся мебели, а ее еще много.

Мебели реально было еще много. Пока Никита собирал мне кровать и моя помощью не была нужна, я вооружилась ведром, тряпкой и шваброй и отмыла до блеска комнату сына. Сменила постельное, сделала пометку, что ему нужно купить покрывало на кровать, а то это, которое ему дарила бабушка на десять лет с трансформерами уже, мягко говоря, не по возрасту. К завтрашней выписке сына комната была готова. Заглянула к Никите, он попросил помощи, и я с радостью принялась помогать. Он попросил подержать спинку кровати.

— Не скучно будет? — промежду прочим спрашивает парень, даже не смотря на меня. Меня

цепляет его безразличный взгляд. Я вообще-то шорты короткие и топик с декольте для кого наперла? А он даже не смотрит в мою сторону.

— В смысле? — не поняла я вопрос.

— Я говорю: кровать большая, спать не скучно будет? — я смотрю на Никиту, он на меня. А у него в глазах пожар, от которого меня кипятком ошпаривает, так все сжимается внутри. Пока я тут обижаюсь на него, что он на меня не смотрит, сам он меня уже мысленно отымел на всех плоских поверхностях в комнате.

— Нет, — хотелось ответить как-то остроумно, но язык прирастает к небу, и я даже говорить не могу, не то что думать. Низ живота тянет и разливает истому по телу, отчего ноги становятся ватными. Господи, что он со мной делает? Он же просто посмотрел на меня, даже не прикоснулся. Я точно схожу с ума. Надо пойти водички попить.

— Если я тебе не нужна, то я на кухне, — я из комнаты выскакиваю, будто за мной черти гонятся. А ведь действительно черти. Только это мои личные развратные черти. Так не вовремя очнувшееся либидо молит о сексе с молодым парнем, а разум призывает к порядку.

Хотела его подразнить, а в итоге сама возбудилась на ровном месте. Не успеваю дойти до кухни, как слышу телефонный звонок. Возвращаюсь в прихожую и нахожу свой телефон. Вот же черт, Даше забыла позвонить, сказать, что все нормально.

— Алло, ты что не перезваниваешь? Я себе уже весь маникюр сгрызла, — шумит на меня подруга.

— Прости, родная, совсем забегалась, — стыдно ужасно. Дашка реально за Валеру переживает, а я позвонила, перепугала ее и молчу. — Валерке руку зашили, сказали, что все нормально, чтоб берег себя и руку. Оставили в клинике на ночь. Чую, завтра не расплачусь я с этой клиникой, но ничего, здоровье сына важнее, — сама себя одергиваю я. Стыдно стало, что финансовые беспокойства озвучила, будто здоровье может сравниться с деньгами.

— Не переживай, я тебе завтра переведу. Я теперь богатая, — с горечью говорить Даша и добавляет. — И безработная.

— Что? Как? Почему? — как из пушки засыпала девушку вопросами.

— Катюш, долго так рассказывать, — пытается уйти от ответа подруга.

— Мы разве куда-то спешим? — я не отстану от этой партизанки. Чувствовала же, что у нее что-то на работе происходит, а она все не признавалась, отмалчивалась.

— Ты ж знаешь, что козел старый сотрудниц трахал у себя в кабинете? — мы обе понимаем, о каком козле речь. Она так только начальника своего называла. — Он же и меня сперва пытался по-хорошему склонить, еще как только я пришла в офис. Мне бывалые сразу сказали: если ему какая приглянется, то пиши пропало. Или отымеет или вынудит, чтоб по собственному писала, а то и по статье уволит. Я сперва думала: врут. Ну, мало ли какие терки с начальством бывают, решили говнецом немного полить. Решала повода не давать и вести себя строго с ним, чтобы и мыслей не родилось у козла этого. Но не тут-то было. Он сперва по ручке погладит, шоколадку принесет, будто нечаянно прикоснется или заденет. Потом начал намекать, что, мол, за определенного рода внимание к его персоне у меня работы станет меньше, а зарплаты больше. Я сделала вид, что не понимаю. Ухаживания закончились, начались придирки. Я терпела. Сама знаешь, у нас в городе хорошую зарплату не так-то и легко найти. Потом я заметила, что с документами неладное что-то. Я вот сделаю все, приготовлю на завтра, утром прихожу, а в папках будто кто-то рылся. Начала все запирать в сейф, но и это не помогло. Решилась и купила скрытую камеру, установила тайком ото всех у себя в кабинете. И правда, этот козел приходил и заменял документы в папках. Ключи-то от кабинета и сейфа у него есть запасные. Я с записью пошла к нему, говорю: или я иду в полицию, или прекращайте. Он предложил сделать вид, что ничего не было, но он прекращает меня терроризировать. Я согласилась, — я молчу, слушаю Дарью. Чувствую по тону и тому, как начинает дрожать ее голос, это не самое страшное в этом истории. — Все вроде устаканилось, но не надолго. Я видела, что он злиться на меня. Начал вызывать на работу на выходных, заваливать отчетами, бумагами. Я терпела,

но поняла, что он теперь знает про камеру и у меня в кабинете не будет ни приставать, ни каких-либо подстав устраивать. Как-то натолкнулась на рекламу скрытой камеры, она вообще маленькая. Типа шпионской. Я ее в сумку присобачила. Пришлось, правда, сбоку дырочку проделать, но я решила, что безопасность дороже, чем сумка. Я и диктофон купила на всякий случай. Брала его с собой, не могла же я все время сумку с собой таскать. Ну вот, он вчера меня снова вызвал. В офисе никого. Я приехала, он завалил меня работой, якобы срочно. Потом, спустя час вызвал к себе. Я захватила и сумку, и диктофон. Он начал мне открытым текстом говорить, что подтасовал документы так, что я как будто сделала подлог в бухгалтерских документах и перевела себе на счет два миллиона со счетов фирмы. Представляешь? Два миллиона! Что раз уж я не захотела с ним переспать и получить бабки за это, то теперь буду платить ему. И что запись, как он подменяет документы у меня в кабинете, ничего мне не дает, так как там не понятно, что он делает. Слово за слово мы поругались. Я сказала, что увольняюсь, напишу на него заявление в полицию, что он пристает и про этот разговор. Он сказал, что мне доказывать нечем и это лишь мои слова. Я не сказала ни про видео, ни про диктофон. Побоялась, что он залезет ко мне в сумку и заберет и камеру, и диктофон. В общем… , — было слышно, как подруга проглотила ком и шмыгнул носом. — Изнасиловал он меня, в общем. — меня слова подруги как обухом по голове припечатали. Я реально не думала, что такое может быть в наше время.

— Даша, я… я….я не знаю, что сказать, — призналась я. А что я могла сказать? Держись? Это надо пережить? От такой банальщины только хуже.

— Сегодня отправила ему на электронку письмо с заявлением об увольнении. Он написал, что завтра подпишет. И мне выплатят долг по зарплате, и курьером вышлют трудовую. Пригрозил: если я кому-то что-то расскажу, он меня в порошок сотрет. А он может, ты ж знаешь, он влиятельный человек. Кать, я теперь из дома выходить боюсь! — уже навзрыд плачет мне в трубку подруга.

— Дашенька, милая моя, не плачь, прошу тебя. Ты в полицию пойдешь?— во мне все кипит, хочется растерзать мразь. Голыми руками в него вцепиться и рвать зубами на части.

— Нет, конечно. Ты представляешь, что будет? Мне и видео не поможет. Скажет: или сфабриковала, или разыграла, или еще что. Не знаю. Фантазии у него хватит. Скажет: у нас такие ролевые игры. У меня родители в городе живут, не дай бог до них дойдет, я до смерти от позора не отмоюсь,— всхлипывает подруга. — Он пригрозил: что если я вякну только кому, он с заявлением по этим сфабрикованным документам пойдет. И ты знаешь, ему поверят, а мне нет, — от слез подруги сердце в клочья рвется, у самой слезы по щекам теку.

— Приезжай к нам, у нас поживешь, — я сама уже реву в голос и вижу, что на кухне показался Никита. Он обеспокоенно смотрит на меня и ждет, когда я объясню причину слез.

— Да не хочу вас стеснять, — мямлит подруга.

— Родная моя, да когда ж ты нас стесняла? Ты нам с Валерой самый родной человек. Сегодня же бери билет и прилетай, я встречу, — я готова умолять подругу, чтоб она приехала. После такого нельзя быть одной и погружаться в свои страхи, проживать эти моменты заново. Надо быть среди людей. Я за Дашу очень боюсь. И если она будет рядом, мне будет спокойнее.

— Хорошо, я приеду. Только у меня будет одна большая просьба. О том, что я тебе рассказала, не должен никто знать, ни одна живая душа. Хорошо?

— Хорошо, я могила. Скинь мне в сообщении номер рейса, время и все остальное, — я не даю ей возможности передумать. — Если не скинешь сегодня, я тебе сама билет куплю, поняла?

— Поняла. Я приеду. Пока,— попрощалась Даша, и я попрощалась, положила трубку.

— Что случилось? — Никита присел передо мной на корточки и снизу вверх заглядывает мне в лицо. В глазах беспокойство и даже испуг. Я улыбаюсь сквозь слезы и вытираю лицо ладонями.

— Ты мне не доверяешь?— мрачнеет парень.

— Это не мой секрет,— объясняю. — Что там с кроватью? — перевожу тему.

— Можем опробовать,— играет бровями Никита, а я закатываю глаза.

— Пошляк,— мы направляемся в мою комнату, а я попой чувствую его горячий взгляд.

— Еще какой, — и не думает возражать парень.

— Слушай, а круто получилось, — я с восхищением смотрела на преображающуюся комнату. — Ты прям мастер-фломастер, — я оценила кровать и осмотрелась. Кроме кровати еще были собраны две прикроватные тумбы и распечатанный шкаф.