Научи меня
Шрифт:
Утром была раздраженной и злой. Рубашку, что приготовила с вечера, облила кофе и пришлось переодеваться. А вместе с блузкой пришлось переодеть и юбку. Это раздражало, так как я дико не люблю, когда все идет не по плану. Вот такой вот я человек: люблю, когда все четко и спланировано. Пришлось надевать полупрозрачную блузку и слишком облегающую юбку, которая подходила к блузе. Все было в пределах дозволенного и разумного, но этот наряд я не любила надевать в институт, слишком уж много я внимания привлекала. А там все-таки молодые парни, которые зачастую не видят во мне преподавателя. За первые две
Дала указание Валере не напрягать руку, позвонила и предупредила в школе, что сын на больничном. Еле успела на утреннюю планерку, которую нам проводили по понедельникам. Заскочила за несколько секунд до ректора в кабинет. Меня осмотрели несколько рентгеновским взглядом, кое-кто хмыкнул, кто-то осуждающе покачал головой. Я же говорю: не подходит мой наряд для института. Если б не мероприятие, то надела бы свитер объемный и брюки. А так пришлось наряжаться.
Сижу вполуха слушаю и, признаться, даже не вникаю. Чувствую, что меня толкают локтем в бок, и я удивленно смотрю сперва на соседку, а потом перевожу взгляд на ректора, который старается сдержать смешок.
— Вижу, что не все меня услышали с первого раза. Повторяю: ответственной за проведение конкурса назначается Староста Екатерина Валерьевна, — мужчина удивленно приподнимает бровь, видя, как я пытаюсь что-то возразить, но я быстро закрываю рот. Я здесь без году неделя, и если сейчас начну возмущаться и спорить, то ничем хорошим это не закончиться. Так что улыбаемся и машем. — План мероприятия получите в деканате, есть вопросы? — на меня смотрят все присутствующие, и я отрицательно покачала головой.
Вот тебе и занялась своими делами: уделила внимание Даше, занялась здоровьем сына. Как говорятся: не планируйте ничего, не смешите Бога. Вот и у меня все планы пошли в далекое пешее эротическое путешествие.
Планерка закончилась, и все направились по своим делам. Я направилась в деканат получить план конкурса и узнать заодно, кто занимался этим в прошлом году. Надо порасспросить, узнать, что да как. Пусть поделятся ценным опытом, так сказать. Собираю кипу книг, бумаг и тетрадей, которые из-за опоздания не успела занести в аудиторию, и тоже двигаюсь на выход. Естественно, я выхожу последней, и никто не догадался придержать мне дверь, и я, повернувшись к ней попой, со всего размаху толкаю ее пятой точкой, но никак не рассчитываю, что с той стороны может кто-то находиться.
О том, что я пришибла кого-то дверью, я узнаю по глухому звуку удара и сдавленному приглушенному мату. Поворачиваюсь в праведном возмущении, уже готовая отчитать студента, который позволил себе ругательства в стенах института, и замираю. Передо мной стоит мужчина лет сорока-сорока пяти в темном костюме. Больше ничего рассмотреть особо не удалось, так как мужчина держал руки у лица. Знатно я его дверью то ли по носу, то ли по лбу припечатала.
— Девушка, вы вообще смотрите, что делаете? А если б покалечили? — Мужчина явно не в восторге от близкого знакомства с дверью. Еще бы, шишка на лбу ему обеспечена.
— Я сквозь дверь не вижу, вам тоже нужно быть аккуратнее, — вместо извинения из меня вырвалась довольно резкая реплика. — Идите сюда, — я отошла в сторону и пропустила
— Сейчас, — положила на стол книги и тетради и пошарила глазами по кабинету. Это была что-то вроде комнаты отдыха для преподавателей. В углу стоял столик с чайником и чашками, а рядом небольшой холодильник, куда преподавательский состав складывал свои обеды. Вот к нему-то я и поспешила. Открыла, пошарила взглядом и, не найдя ничего подходящего, открыла морозилку. Схватила ледышницу. Она хоть и пустая, но зато очень холодная, так что тоже подойдет.
— Держите, — я быстро приложила пластиковую коробочку с ячейками ко лбу незнакомца.
Смотрю на мужчину, и его лицо мне кого-то напоминает, хотя мы точно не знакомы. Красивый мужчина. Мозг самостоятельно оценивает дорогую качественную одежду, фигуру, которой может позавидовать молодой парень. Вот только седоватые виски и морщинки в уголках глаз выдают возраст. Мужчина тоже изучает меня, смотря из-подо лба. Удивительного оттенка зеленые глаза вызывают смутные образы, но я не понимаю, на что хочет мне намекнуть мозг. Мужчина поднимает руку и опускает ее поверх моей ладони, и мне так неловко становиться от этого прикосновения, что я осторожно вытягиваю свою ладонь из-под его кисти. Мужчина хмыкнул, почувствовав, что я освободилась, а я смутилась окончательно и отступила на пару шагов.
— Вы меня извините, я не хотела вас дверью ударять, — все же извинилась я, пусть и поздно. Но лучше поздно, чем никогда.
— Вы меня тоже извините. Мне в деканате сказали, что нужного мне преподавателя могу здесь найти. Но когда я подходил, отсюда вышла толпа преподавателей, и я подумал, что здесь уже никого нет, — мужчина улыбнулся, и мне снова показалось, что он мне кого-то напоминает. Я даже тряхнула головой, чтобы отогнать странное чувство.
— А кого вы искали? — я хотела в качестве извинений хотя бы услугу оказать.
— Староста Е.В., только я что-то не спросил, как он выглядит, — на лице мужчины появилось озадаченное выражение.
— Не он, а она, — я поправила чисто механически, но мужчина радостно перебил меня, не давая возможности признаться, что это я.
— О, вы знаете ее? Ваш преподаватель? — видно, что мужчина обрадован, что ему не нужно плутать по институту и искать неизвестную Старосту Е.В., и, видимо, принял меня за студентку. Ждет, что я скажу, где ее искать.
— Это я, — не стала тянуть и держать интригу, а призналась, что я и есть та, кто ему нужен.
— Да ладно? Не может быть!? Я думал, вы студентка, — мужчина явно удивился, и это еще мягко сказано.
— Честно, я Староста Екатерина Валерьевна, — я смущенно улыбнулась. Любой женщине будет приятно, когда тебе за тридцать, а принимают за студентку.
— Очень приятно, а я Матвей, — мужчина протянул руку, чтобы пожать мне руку. Я вложила свою ладонь, и мужчина вместо рукопожатия поднес к губам и поцеловал.
— А отчество? — я снова забрала руку и вернулась на свое место, стараясь перебороть смущение и неловкость, которая не покидала меня в обществе этого мужчины.