Научись любить, если сможешь
Шрифт:
Улыбаюсь и быстро бегаю пальчиками по экрану, набирая сообщение.
Лариса: Жива и бодра! Вы вчера ещё долго тусили?
Женька: До закрытия, потом с этими парнями пошли рассвет встречать. Зря ты не осталась.
Алиночка: Я ещё дышу или уже! Настюха то наша, похоже, урвала кусочек счастья. Настя, ау? Рассказывай, как оно прошло? Был у вас "КЕКС"?
Ничего себе, какие у них приключения были. И снова набираю сообщение.
Лариса: Оу, а что было?
Алиночка: Хах, а что тут рассказывать. Настюшка наша всё-таки свалила к тому чёрненькому другу твоего громилы. Артур, кажется. А кстати, ты нам, случайно, не заливаешь в уши? Потому что, после того как ты упархала, твой Михаил Громилович тоже куда-то испарился.
Лариса: Понятия не имею. И он не мой!
Алиночка: Да-да, конечно. Чую, в будущем на вашей свадьбе будем отплясывать.
Женька: Ха-ха или на свадьбе Насти и Артура.
Алиночка: Я офигею, если ей реально удастся его заарканить. Принц голубых кровей снизойдёт до простой девушки.
Лариса: Чувствую себя так, будто я год вашей жизни пропустила.
Женька: А вот, будешь знать, как сваливать в самый разгар.
Лариса: Эх, Настю, видимо, мы сегодня не дождёмся.
Алиночка: З-зависть.
Улыбаюсь, прощаюсь со всеми и закрываю наш чат. Рада за девчонок, что хорошо провели время. Это только у меня всё через заднее место полетело. Но тут я могу сказать одно: сама виновата. Не надо было вообще Мишу к себе подпускать. Громко выражаюсь в стиле махрового сапожника, вздыхаю и с тоской смотрю на розоватый пакет-маечку, в котором болтается пачка гречки и четыре сосиски “Баварские”.
В желудке тут же заурчало, и я всерьёз начала раздумывать над тем, чтобы открыть сосиску и съесть её, но так и не решилась. Нарезала по парку не меньше трёх кругов , размышляя над тем, что делать дальше.После того, что выкинул Толик перед моим уходом, я просто не могу туда вернуться. Внутри буквально всё кричит и протестует, а кишки сводит до тошнотного состояния. Это далеко не первое его домогательство. Всё началось очень давно, и хоть ему ни разу не удавалось переступить грань, но легче мне от этого не становилось. Наверное, оттого, до Миши ни одного мужчину я к себе и близко не подпускала. Все они у меня вызывали некую брезгливость, а ещё я попросту боялась. Какой же Толик – всё-таки урод! А я полная идиотка, если до сих пор не накатала на него заяву. Всё жалею его и мать, которая может остаться на улице, если отчима посадят за домогательства. Хотя посадят ли? Тоже спорно, это ж ещё доказать надо...
На улице уже давно стемнело, и я, как зяблик, сижу, нахохлившись от холода. Зубы начинают отбивать чечётку. Решаю, что лучше идти, неважно куда, главное — двигаться. Так будет теплее.
Навстречу мне бежит молодой мужчина, который, судя по его одежде, вышел на вечернюю пробежку. И когда он равняется со мной, я вдруг узнаю его – это тот самый мужчина с работы Миши. Глеб, кажется. Он тоже
– Надо же, какая встреча, – тихо бормочу себе под нос, отворачиваюсь и иду дальше.
Вскоре выхожу из парка и топаю вдоль проспекта, решив, что тут, по крайней мере, даже в поздний час относительно светло и многолюдно.
– Не поздно для прогулок? – слышу за спиной. Оборачиваюсь и вновь вижу Глеба. – Я уже потренироваться успел, а ты всё тут. Одна?
– Здравствуйте. Да, я одна. Э-э-эм, до магазина ходила и решила прогуляться, – приподнимаю свой пакет и демонстрирую покупки.
Он сканирует меня своими тёмными глазами, а потом выдаёт то, чего я никак не ожидаю.
– Давай провожу. Ты недалеко отсюда живёшь?
– Ну, не то чтобы совсем недалеко. Минут двадцать пешком.
– Ну, пойдём, буду твоим сопровождающим, – пожимает он плечами. – Напомни своё имя?
– Лариса, – отвечаю и периодически кошусь на него. – Пробежками занимаетесь?
– Да, бывает. Для здоровья полезно и так, голову проветрить помогает.
– Ну, да, – киваю и замолкаю, потому что больше не знаю, что ещё могу спросить и о чём разговаривать. Не о погоде же. Снова поглядываю на него украдкой и отмечаю, что он очень красив. Не смотря на свою холодную внешность, есть в нём что-то такое, что цепляет и притягивает взгляд.
Глеб спрашивает ещё парочку вопросов, чисто для поддержания беседы, но в целом мы идём молча, каждый в своих мыслях. И мне от этого вполне комфортно.
Наконец, подходим к дому, и я притормаживаю.
– Это дом, в котором я живу. Спасибо за то, что проводили.
– Да не за что, – отвечает Глеб.
– Всего вам доброго.
– Ага, пока Лариса, – кивает мне и продолжает стоять на месте.
Я тоже стою, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании, когда же он уйдёт.
– Что-то не так? – спрашивает он. – Иди домой, я посмотрю, чтобы за тобой никто не увязался в подъезд.
– А? Хорошо… спасибо, – отвечаю и на деревянных ногах шагаю в подъезд, ныряю в его темноту, но дальше первого этажа не поднимаюсь.
Спустя пять минут, выхожу обратно и какого моё удивление, когда на лавочке я застаю всё того же человека.
– Так, я и думал, – Глеб встаёт и отряхивает с колен невидимые соринки. – Тебе некуда пойти?
Первая мысль, наврать ему с три короба. Но потом я понимаю, что, стоя перед ним с тем же пакетом, из которого виднеется мой будущий ужин или завтрак, я буду выглядеть глупо.
– Что-то типа того, – выдаю скромную улыбку и ощущаю, как меня засасывает в чёртову воронку, внутри которой нет никакого просвета. Меня просто расплющит в ней.
– И что мне с тобой делать? – Глеб запускает в волосы пальцы и треплет их, создавая на своей голове полный кавардак. – Так, ну ладно, что тут стоять. Идём тогда ко мне? – внезапно бодрым голосом говорит он и тянется к моему пакету, чтобы забрать. – Ужин на тебе, окей?
Стою и оторопело смотрю на него. Затем поворачиваюсь в сторону наших окон. Никого. Конечно, а чего я ожидаю? Они только рады будут, если я исчезну. Даже если меня продадут в рабство или на органы, никто и не заметит. Такая вот у меня родня. Вновь смотрю на Глеба и коротко киваю.