Научись любить, если сможешь
Шрифт:
Мурашка сидит за ноутбуком и разговаривает на английском с каким-то парнем. Меня она не замечает, потому что в наушниках. Подвисаю на ней. Сам не замечаю, как делаю шаг в комнату, но в этот момент Мирон грубо дёргает меня назад и закрывает перед моим носом дверь.
– Не мешай девчонке работать! Сказал же не ходить.
– Я правильно понимаю, она у тебя с самого первого дня, как ты скинул мне фото? – продавливаю вопрос, при этом мои брови стремительно сдвигаются к переносице.
– Допустим.
– Ну ты и ублюдок, Миронов.
– У меня были хорошие учителя. Поковыряйся в своей памяти, может, и свои грешки вспомнишь.
И я понимаю, о чём он. Это мне ответочка
В то время нам надо было собирать компромат на её супруга – бизнесмена Белова Алексея, но Глеб каким-то образом умудрился влюбиться в неё и чуть не запороть все наши труды. На тот момент меня волновал лишь результат. Работа превыше всего. Деньги. Все. А на то, что происходит с этой Беловой, мне было по большей части плевать. Наверное, самое дерьмовое о чём я потом не раз сожалел, это тот момент, когда её упоротый садюга – муж переломал ей рёбра, а я, как последняя скотина это знал, но вдалбливал бедной девчонке, чтобы она даже не думала всё испортить. По сути, сказал ей, чтобы терпела боль, но довела до конца своё обещание – достать ключи от личных кабинетов её супруга. Пообещал, что как только она это сделает, мы сразу решим вопрос с медпомощью. А потом, всё так закрутилось, что я тупо о ней забыл. Как о чём-то малозначительном. Мирону и вовсе ничего не стал говорить. Более того, до сих пор не сознался. На данный момент, он знает лишь об отдельных эпизодах, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь ему рассказать. Разорвать его душу повторно. Потому что до сих пор, его раны не зажили, продолжая испускать мутную сукровицу. Чуть тронь и вскроется.
Кто я, если не последняя, конченая тварь? И кажется, сейчас бумеранг начинает ко мне возвращаться.
Один – один, Глеб. Заслуженно.
В полном молчании возвращаемся в гостиную. Миронов тут же скрывается на кухне, а потом появляется с бокалами и бутылочкой хорошего коньяка.
– Выпьем?
Киваю и утыкаюсь лбом в свои руки, сложенные в замок.
– Как она? Делилась, почему ушла из дома?
– Нет. Я пробовал спросить, но там стена высотой в пять этажей и толщиной как у крепости.
– Ты же с ней не… – начинаю, но сам понимаю, что сейчас пронесу пургу.
– Я в твоих глазах настолько конченная мразь?
– Понял, – бросаю и, если честно – испытываю реальное облегчение. Миронов подаёт мне бокал, и я сразу делаю глоток. По гортани и далее в желудок проникает приятное тепло, и я удовлетворённо прикрываю глаза. – Сорян за то, что устроил. Клининг на мне.
– Забей. Но, было весело за тобой наблюдать. Не такой ты и замороженный, оказывается. Я думал, кроме дочери и бабла тебя в этом мире вообще ничего не интересует.
– Я тоже… – невесело усмехаюсь, и в этот момент доносится голос Мурашки.
– Глеб, если ты голодный, то я могу… – не успевает она договорить, в шоке вытаращив на меня глаза.
– Привет, – выдаю с улыбкой и иду ей навстречу.
__________
ПМС – предменструальный синдром.
Глава 21
Миша
Улыбка была лишь моей первой реакцией, но чем ближе подхожу к Ларисе, тем мрачнее и накалённее становлюсь. Вся моя злость, переживания за неё и усталость за эти дни поднимаются мутным, склизким илом со дна. И вместо того, чтобы сказать что-то нормальное, я в своём стиле выдаю:
– Англичанка, какого хрена ты меня игнорила? – понял, что её раздражает, когда я так к ней обращаюсь и специально использую именно это обращение. Хочу уколоть, задеть её.
Она и без того, не сильно мне обрадовалась, а теперь и вовсе. Закатывает глаза к потолку, оттянув нижнюю челюсть, и мотает головой. Затем проходит мимо меня и сразу к Мирону. Зашибись. Это прям то, чего я и хотел.
– Глеб, ты голодный? Я могу быстро пасту с морепродуктами приготовить. В холодильнике вроде видела сливки и “морской коктейль”, – щебечет таким ласковым голосочком и касается его плеча. А в глаза-то ему, как заглядывает. И ведь специально, задеть меня хочет. Хитрая лиса.А самое смешное, что я ведусь.
– Ну, молодец Лариса! Какая ты заботушка, просто идеальная хозяюшка. Что нашла всё-таки папика с деньгами, как и хотела? – буквально выхаркиваю из себя каждое слово. Дурак, да, сам знаю.
Мирон переводит на меня взгляд и внимательно смотрит. Без улыбки. Без эмоций. Абсолютный Север. Мурашка вытягивается как струна, её рука безвольно спадает с плеча Глеба, а затем сжимается в кулак.
– Знаешь, Миш, я от тебя другого и не ожидала услышать. Спасибо, что уже не в первый раз оскорбляешь меня своими словами.
– Это я-то тебя оскорбляю? – выгибаю дугой брови. – А может, ты сама себя оскорбляешь, своим же поведением?
Лариса издаёт короткий свистящий звук, затем быстро подходит ко мне и заряжает по моей морде оплеуху. Звонкую такую. Ладошка маленькая, но сильная.
Мирон даже не смотрит на нас, он просто подаётся вперёд, упираясь локтями в колени, и опускает голову.
– Какой же ты урод! – цедит она сквозь зубы. – Ты просто мне противен!
Её слова бьют куда больнее рук. Прилетают в самый центр солнечного сплетения, и кажется, что я дышать неспособен.
Пару секунд, выравниваю дыхание, а дальше начинаю творить полную дичь. Хватаю рукой Мурашку за лицо в области подбородка и грубо сжимаю.
– Ещё раз ты поднимешь на меня руку, и я сломаю, твои красивые пальчики. Поняла?
В её глазах моментально проносится дикий страх. Лариса дёргается назад, громко всхлипывает и уносится в комнату. Дверь с хлопком закрывается, а следом доносится звук щелчка замка.
– Я думал среди нас, я один такой баран, но нет. Ты, Мишаня, её потеряешь, так и не успев получить, – тихо режет Миронов по самому нутру. Цепной пилой проходится. Своими лапами шкуру заживо сдирает. – Хотя влюбившись, наверное, все ведут себя одинаково. Косячат, причиняют боль. В общем, всё не так и всё не то, – выдаётся он грустную улыбку.
Смотрю на Глеба отупевшими глазами.
– Я. Ёё. Не люблю.
– Ну да, конечно, – кивает он, хлопает себя по коленям и встаёт. – Поехал я к матери. Разбирайтесь тут сами. Если заберёшь её к себе, ключи завтра мне на работу привези.
Через пару минут хлопает входная дверь, а я так и остаюсь стоять на месте и тихо себя ненавидеть…
***
Спустя полчаса всё же нахожу свои яйца, беру в крепкий кулак и двигаю к Мурашке на разговор. Но у самой двери, вся моя смелость куда-то улетучивается. Накатывает внутренняя паника. Блять! Паника? У меня? И вот это уже плохо. Мне надо нормально с ней поговорить, без всего этого дерьма, но боюсь, что опять могу херни нагородить. Разворачиваюсь и двигаю обратно. Наливаю в бокал коньяка и опрокидываю в себя. С шумом выдыхаю и валюсь в кресло. Смотрю на диван, на пол. Хорошо, что Лариса не заметила этот срач или просто сделала вид, что не заметила. Встаю, тащусь на поиски пылесоса или там… веника хотя бы и тряпки. Изрядно намучившись с поисками, всё-таки нахожу необходимый инвентарь и принимаюсь за уборку. Как раз за этим меня и застаёт Мурашка.