Научись любить, если сможешь
Шрифт:
Дети хором кричат “ДА!” и мы приступаем к первым словам, которые уже сегодня дети запомнят.
– Пен**, звучит, как Питер Пэн! – смеется Юля, когда мы остаемся после урока одни. – Только это ручка.
– Какое у тебя красивое произношение. Ну да, хорошая ассоциация. А ты знаешь, есть даже такой метод запоминания слов, когда человек специально придумывает себе в голове ассоциацию, то есть то, с чем это слово схоже. Вот и ты, можешь запомнить героя мультика, и он будет помогать
– Это весело.
Улыбаюсь, Мишина Юлечка такая милая, так и хочется всю ее заобнимать и затискать.
– Лариса, ты завтра придешь к нам в гости? – смотрит на меня с мольбой во взгляде.
– Приду, но не в гости, а заниматься с тобой, – добавляю в голос чуть-чуть поучительных ноток. – А вот после занятия, если твой папа разрешит, мы можем немного поиграть или погулять во дворе.
– Я не люблю во дворе гулять.
– Почему это? Весело же.
– А мне невесело! – неожиданно жестко отвечает девочка, и у меня по спине бежит холодок. "Надо будет узнать об этом у Миши" – делаю себе пометку в мыслях.
– Хорошо, тогда поиграем в твои игры. Хорошо?
– Угу. В пони, – отвечает она и все-таки выдает небольшую улыбку.
Замечаю, что няня Юли уже нарезает круги по холлу, и понимаю, пора закругляться.
– Здравствуйте! – сияю улыбкой. – Вы Зоя Николаевна?
– Да, все верно! – мягко улыбается женщина и заключает Юлю в свои объятия. Видно, что между ними налажен хороший контакт. – Ну что Лопушочек, как прошел первый день учебы?
– Супер! – вскрикивает малышка, затем оборачивается на меня, отрывается от няни, и с разбегу влетает в меня, крепко обнимая. – Я буду тебя ждать, – тихо шепчет. – И папа тоже, – добавляет, а я вдруг краснею.
– До свидания! – прощаюсь и с полным чувством удовлетворения возвращаюсь к Ирине Дмитриевне, чтобы привести класс в порядок.
– Ну, как тебе первый день? – спрашивает она меня.
– Я даже не думала, что он пройдет настолько легко. Наши детки просто замечательные.
– Согласна, группа хорошая подобралась. Лариса, скажи, а эта девочка, Юля, она твоя родственница?
– Что? Нет, совсем нет. С чего вы так решили?
– Ой, прости! Просто вы так похожи внешне, и у меня сложилось впечатление, что между вами есть связь. Девочка смотрит на тебя буквально влюбленными глазами, если б я не знала тебя, то подумала бы, что вы мама и дочь.
В груди тяжелеет. Меня словно прошивает невидимыми нитями осознание того, что с каждой нашей встречей с этим ангельским ребенком, мы будто все ближе друг к другу привязываемся. Но сказать по правде, я не могу идентифицировать свои чувства. Что это? Если у нас с Мишей действительно зайдет все слишком далеко, то как быть с Юлей? Готова ли я быть с ней настолько близка? Стать ей, той самой… Мамой? Смогу ли? Получится? А что, если для этой маленькой
Лежащий на столе телефон оживает. Миша. Рука идет мелкой дрожью и покрывается холодным потом. Пальцы покалывает и жжет, как от мороза, и я не могу двигаться. Полнейший ступор. Отчетливо понимаю, что мне страшно до головокружения. Так вот, она какая, паническая атака.
А телефон все разрывается…
– Ларис, все в порядке? – доносится сбоку голос Ирины Дмитриевны. – Ты очень бледная.
– Да, простите, что-то мне… нехорошо.
Подхожу к столу и плюхаюсь в кресло. Прикрываю глаза. И жду, когда мое сердце перестанет рикошетить толчками пульса к горлу.
– Лариса, что произошло? – спрашивает, вошедший в кабинет Максим Валерьевич. – Ира зашла ко мне и сказала, что ты плохо себя чувствуешь.
– Прости, видимо, переволновалась, – говорю то, что первым приходит на ум.
Он подходит совсем близко, до меня доносится приятный и ненавязчивый аромат его парфюма. Он тянет руку и касается моего лба.
– Прохладная, температуры нет. На вот, – тянет мне пластиковый стаканчик с водой. – Выпей.
– Спасибо, – говорю, внезапно осипшим голосом.
– Лариса, я сейчас собираюсь уезжать, давай докину тебя, ты вроде недалеко живешь.
– Угу, спасибо.
Всю дорогу просто смотрю на экран телефона и не знаю, что написать Мише, а перезвонить сама не решаюсь. Раз пять набираю сообщение, но в итоге стираю, а мой историк то и дело поглядывает на меня с озадаченным видом.
– Какой у тебя номер дома?
– Вот тут, пожалуйста, сверни направо, потом прямо и сразу упремся в мой дом.
– Понял. Правда, все хорошо? Выглядишь на самом деле не очень.
– Да, все в порядке. В субботу буду огурчиком.
– Беру с тебя слово, – подмигивает мне, останавливается и быстренько выскакивает, огибает машину и открывает дверь с моей стороны. – Прошу, – подает руку, чтобы помочь мне выйти.
– Максим Валерьевич, как галантно, – улыбаюсь, сквозь головную боль и вкладываю свою руку в его. Выхожу и буквально врезаюсь взглядом в черный автомобиль Миши.
“Да, чтоб тебя!”, – проносится в голове, ведь я уже знаю, что последует за этим.
Дверь открывается и Гора-Горыныч вываливает на улицу.
– Ну как? Голова не кружится? Нормально себя чувствуешь? – квохчет вокруг меня Макс. – Ларис? – заглядывает в глаза, затем ведет по направлению моего взгляда головой и наконец, замечает Мишу.
– Здравствуйте, Михаил! – расплывается в наивной улыбке и отступает на шаг назад.
Миша подходит, руки в карманах джинсов, сам хмурый, на приветствие моего историка просто кивает.
– Привет, Миш, – пищу, глядя на него снизу вверх.
– Почему на звонки не отвечаешь?
– Я…