Научись любить, если сможешь

Ник Евгения

– Мне нравится Лариса. Очень нравится, – выдает он на мягком тоне, не сводя с дочери внимательного взгляда. Следит за ее реакцией.

Волна поднялась.

– Мне тоже! Я… – девочка смотрит на меня. – … очень люблю Ларису.

– И я ее люблю, – кивает Миша.

Эти двое переводят на меня свои чистейшие, искренние глаза. Цунами обрушивается, смывая все, вычищая подчистую.

– В-вы чего? – придурковато хихикаю я, а в глазах плещется неподдельный страх.

Это было признание? Миша только что признался в любви? Меня начинает колотить

изнутри, и я совершенно не знаю, не понимаю, как себя вести, и кажется, что забыла, как разговаривать. Тяжелым свинцом налился язык и стал не подъемным. Я превратилась в немую статую.

– Малыш, Лариса мне нравится как девочка, понимаешь? Как принцесса нравится принцу.

– Миша… – кое-как произношу его имя и мысленно готовлюсь свалиться в обморок.

Зачем же он так сделал? Без предупреждения. Без подготовки ребенка. Да и меня. Он просто сошел с ума, не иначе. Сейчас Юля заплачет, что-то пойдет не так и мне укажут на дверь, как неуместному гостю.

Миша, Миша, ну нельзя же так, было…

Он смотрит на меня и дарит самую нежную улыбку, которую обычно показывает только своей дочери. Протягивает руку, ловит мою и ощутимо сжимает. Обволакивая своим теплом.

И тут вступает Юля.

– Значит, вы поженитесь, как принц и принцесса? – первая слезинка срывается с ее ресничек, и она смотрит на отца, потом на меня. – И Лариса будет жить с нами?

Миша выдает смешок и косится на меня.

– Да, я бы этого хотел, но, малышок, ты слишком торопишься. Сначала принц и принцесса должны очень хорошо друг друга узнать, – отвечает и второй рукой тянется к дочке, берет и ее маленькую ручку.

Юля замирает и смотрит куда-то перед собой. Боже, в этот момент мне кажется, что этой малышке на самом деле куда больше лет. Сейчас передо мной словно взрослый человек в теле ребенка.

– Лариса, а почему ты молчишь? Тебе что, мой папа совсем не нравится? – внезапно говорит она строгим тонои и хмурит свои золотистые бровки. – Он же такой красивый и сильный, только коня нет, как у принца, но у папы есть машина.

– Ч-что? – выпадаю в осадок, от такого резкого поворота. – Нравится, конечно! Мне очень-очень нравится твой папа! – выпаливаю и начинаю быстро кивать головой, как китайский болванчик.

А в следующее мгновение на меня налетает маленькая версия Миши и крепко обнимает.

– Я так и знала! Ура!

– Что ты там знала? – спрашивает Гора.

– Что вы друг другу нравитесь, как мальчик и девочка, – хитро выдает она.

От слов Юли я ловлю ярый стыд и заливаюсь краской до кончиков ушей, а она вскакивает и начинает кружиться вокруг себя. Кажется, исполняя танец радости.

***

– Все, уснула, – говорит шепотом Мишка, появляясь в гостиной. – Да уж, у малышни точно случился переизбыток эмоций.

– Угу. А теперь иди сюда, чтобы я тебя убила, – шиплю, как змея. – Это что за самодеятельность была? И вообще… ты… ты мне признался в любви при дочери. Миша, такими словами так просто не разбрасываются. Это серьезно.

Радость сползает с его лица.

Он проходит дальше и садится в кресло.

– Мур, а кто тебе сказал, что я разбрасываюсь? Я много думал над этим, окончательно понял чувства, когда был у родителей. Точнее, когда вернулся от них, а тебя уже нет в нашей квартире, – он подается вперед, упирается согнутыми в локтях руками в колени и смотрит на меня исподлобья. – Да Мурашка, все так, как я и сказал, – вздыхает, встает с кресла, подходит и тянет меня за руку вверх, чтобы встала. – Я люблю тебя и хочу, также как и ты, если отношений, то серьезных. С тобой и только с тобой. Так понятно?

Стою и хлопаю своими ресницами, не в силах осознать все происходящее. Кажется, что я Алиса и попала в свой сон. Все слишком сумбурно, хаотично для одного дня. Кажется, вот, щелчок и я открою глаза. Даже легонько щипаю себя за руку. Нет. Не сон.

– И никогда в жизни даже не смей думать, что я что-то могу говорить или делать с шутливым подходом. Мур, для меня этот шаг, как подъем на Эверест, и ты это знаешь. Имея дочь, я бы никогда не стал притаскивать сюда, в свой дом, какую-то шаболду и лечить за высокие чувства, если это не серьезно.

– Мне кажется, это все сон, – шепчу я. – Проснусь, а все как обычно. И я веду себя как дура. Прости. Миша, ты… Мой первый во всем. Первый поцелуй с тобой, первый… раз, который не получился, – делаю паузу и всхлипываю от обиды. – С тобой. И первые отношения настоящие тоже с тобой.

Он крепко сжимает меня в своих объятиях и шепчет на ухо:

– Мураш, кажется, кому-то придется всему учиться.

От уха и вниз по телу бегут табуны наэлектризованных мурашек. Миша зарывается носом в мои волосы и целует за ушком, а я распадаюсь на атомы, на маленькие частички счастья.

Глава 39

Лара

Мне страшно, кажется, что наш космический корабль разогнался до максимума и мы несемся на опасной для жизни скорости. А я так боюсь, разбиться. Боюсь его чувств. Боюсь своих.

Люблю ли я Мишу, как принцесса принца? Люблю? Раньше я не думала об этом. Нет, я размышляла о многом: о нас, о возможном будущем. Но в этом контексте… Любовь.

В области сердца начинает нестерпимо жечь и мгновенно накатывает головная боль, прислоняю руку к ложбинке между ключиц и с трудом сглатываю удушающий ком.

Люблю ли я Мишку?

Прикрываю глаза и мысленно представляю его перед собой, сталкиваюсь с его зелеными глазами, как у лесного манула*. Я не хочу плакать, но слезы просто не хотят меня слушаться и льются как из рога изобилия, ровненькими струйками, стекая по вискам, прячась в волосах и оставляя влагу на подушке.

Только сейчас пришло осознание: да, черт возьми, я люблю этого долбанутого здоровяка! Часто наглого, грубого и вместе с тем нежного и заботливого.

Открываю глаза, смотрю в потолок и начинаю кивать шепча: