Научись любить, если сможешь

Ник Евгения

– Очень-очень люблю.

***

– Лара, – доносится откуда-то шепот. – Лариса? – поцелуй в висок. – Мне надо на работу ехать, ты же у нас останешься?

– М-м… – переворачиваюсь на другой бок и потягиваюсь, не до конца понимая, кто я и где.

– Мурашка, меня Мирон с Шмелевым за яйца подвесят, если опоздаю сегодня.

Резко распахиваю глаза. И как солдатик подскакиваю в постели.

– Я не сплю! – выпаливаю и смотрю на Мишку стеклянным взглядом.

– С добрым утром, – выдает на улыбке. – Повторю еще раз, мне ехать пора. У тебя

же выходной сегодня? Смотри, можешь дальше отдыхать, сейчас Зоя Николаевна придет, они с Юлей только в двенадцать уйдут. Так что можешь спать хоть весь день, хотя кое-кто вряд ли даст тебе такую возможность.

– Что? А нет, я сейчас соберусь и тоже уйду.

– Оставайся, не будь Золушкой, что после полуночи сразу убегает. Дочка будет рада, когда проснется и увидит тебя, – делает паузу, ведет глазами от лица вниз, ныряет взглядом в ложбинку декольте, еще ниже и застывает глазами внизу живота. – Как ты себя чувствуешь? Болит еще?

– Почти нет.

Миша сопит, скидывает с себя пиджак и заваливается рядом со мной на кровать, увлекая за собой.

Прижимаюсь к его большой, твердой, мускулистой груди, которая высоко поднимается на каждом вдохе и тяжело опускается на выдохе.

– Мне тоже кажется, что это сон. Сейчас я уйду, закрою дверь, а когда вернусь, эта гребанная комната будет вновь пуста. Мур, а ты жестокая, конечно, или коварная сучечка, которая умеет грамотно к себе привязать. Посадить, как пса, на цепь. Я ж реально, когда вернулся с Юлей от родителей, зашел в эту комнату, а тут ни следа о твоем пребывании. Все вычистила, вымыла, перестирала и выветрила. Даже волоска своего не оставила. Жестко так, дала мне понять, что испариться, ты можешь легко и незаметно, просто по щелчку пальцев. Осознал. Зассал от такого расклада и понял, что ты нужна мне. Здесь, – прикладывает сжатую в кулак руку к груди. – Свалилась же на мою голову…

– Жалеешь? – шепчу, прислушиваясь, к спокойным ударам его сердца.

– Я-то? – приподнимает голову и смотрит на меня. – Не жалею.

Прикрываю глаза и кажется, что проваливаюсь в сон еще на несколько минут. Спокойный такой, умиротворенный, безопасный. Затем пробуждаюсь, Миша нежно перебирает мои волосы между своих пальцев, а второй рукой поглаживает по спине.

– Миш, а работа? Опоздаешь ведь? – говорю, приподнимаясь на локте.

– Да, надо ехать. Придется немного ускориться, – встает, осматривает свою мятую рубашку. – Зашибись! Ладно, пох, под пиджаком незаметно.

– Давай быстро поглажу, – говорю я.

– Некогда, – открывает дверь комнаты, выходит, и я следую за ним. – А, да, Лариса, хочу тебя предупредить, надолго моего терпения не хватит. Я реально хочу видеть тебя здесь двадцать четыре на семь, – обводит пальцем в воздухе, показывая пространство квартиры, надевает обувь, подтягивает меня за талию и впивается поцелуем. – Зою не стесняйся, она в курсе тебя.

– Чего? – в шоке тяну и выпячиваю свой корпус вперед.

– Того. Я вчера сказал ей, что возможно совсем скоро ты будешь здесь жить.

– Офигеть,

Горыныч! – выпаливаю с нарастающим гневом, но этот подлец быстро дает отступную и валит из квартиры. – Долбанутый! – рычу на дверь, сжимая кулаки. Разворачиваюсь и сталкиваюсь с сонной Юлей, которая стоит и трет своими кулачками глаза.

– Доброе утро! – говорит она. – Значит, это был не сон. Это все взаправду!

Какая ирония. Каждый из нас до сих пор не может поверить в происходящее. Миша сумел вчера суеты навести.

– С добрым утром юная принцесса! – улыбаюсь, подхожу и обнимаю малышку.

_______________

*Манул - хищное млекопитающее семейства кошачьих.

Глава 40

Миша

– Кренц, я что-то смешное сказал? – спрашивает Шмелев Николай Антонович строгим тоном.

Поднимаю на него глаза и тут же скрываю свою улыбку.

– Простите, нет. Продолжайте, – натягиваю маску умного на рожу.

– Придурок, – шипит Мирон, отбрасывает в сторону ручку и отворачивается к окну.

Могу их понять, повода для веселья совершенно нет. У нас срывается важный контракт по закупке новой партии оружия для наших ребят. Кроме того, возникли кое-какие проблемы с землей, которую Шмелев и Мирон присмотрели для нового учебного центра. В общем, проблем дохрена, а решений пока нихрена.

И тут я, веселый дурачок, сижу. Спасибо Мурашке за это.

– Михаил, может, у тебя появились светлые мысли? – давит Глеб, не поворачивая головы в мою сторону.

– Нет. Хотя… Думаю, вы зря так сконцентрировались на Кедровом. Есть и другие неплохие участки земли под тренировочный, я бы скатался еще в Сергеево, там тоже хорошие места и, кстати, ценник в разы меньше. Я вообще мало понимаю, почему вы оба так вцепились в Кедровое.

– Валеев, твои идеи? – Миронов переключает внимание на Дамира.

Зашибись! Ну и зачем было меня спрашивать, если всем ровно пох на мое мнение?

– По поводу тренировочного... В свете последних событий, я бы послал выебистого Виталика Александрова куда подальше с его Кедровым и выбрал другое место. Пусть и дальше набивает ценник на свой клочок. В общем, тут я солидарен с Кренцем. По оружейке все плохо, время нас жестко поджимает, пришли новые “жирные” клиенты, к которым мы не можем отправить ребят без необходимого комплекта, – Вал задумывается и тарабанит пальцами по столу. – Николай Антонович, а что насчет Романцова?

– Вы знаете мои отношения с этим ублюдком. К нему я точно не буду обращаться за товаром.

– Так… ну вы и сидите, пусть Глеб налаживает с ним связи, Александров хороший вариант, я бы даже сказал – это спасательный круг. Глупо отказываться чисто из-за ваших давних терок с ним.

– Вал, старик тебе сейчас шею свернет, – бросает Мирон, берет со стола стакан с водой и осушает его. – Но, Антоныч, я считаю так же. Мое мнение ты знаешь, – говорит, глядя на старика Шмелева хмурым взглядом.