Научись любить, если сможешь
Шрифт:
– Ларисе, – отвечаю сквозь смех.
– А почему она Мурашка?
– Потому что у нее фамилия Мурашкина. Я просто сократил.
– Папа, ты смешной.
– Ага. Так, что? Звонить будем?
– Да, только я сама хочу!
Набираю номер Лары и передаю телефон дочке. Сам же, отхожу в сторону, сажусь на диван и слушаю, как Юлька трещит без умолку. С момента, как она познакомилась с Ларисой, заметил в ней большие изменения. Моя дочь стала более открытой, точно более счастливой и менее зажатой, чему я безумно
– Пап, Лариса спрашивает, можно ли еще докупить билеты?
– Для кого это?
Малышка передает мне телефон и усаживается рядом на журнальный столик, за что я тут же грозюсь ей указательным пальцем.
– Привет, Мур, – говорю и сам же млею от голоса своей девочки.
– Приветик! Миша, я тут кое-что придумала. У меня подруга есть, а у нее дочка всего на год старше Юли, можно пригласить их с нами. Может, дети подружатся. Мне кажется, Юле это пошло бы на пользу. Там хорошая семья, ты не беспокойся.
Приятно слышать от нее такие слова. Чувствуется, как Лариса уже пытается проявлять заботу о моей дочери.
– Хм-м-м, честно говоря, не знаю. В смысле я не против, а про билеты не знаю. Нам их подарили.
– М-м-м, понятно.
– Но идея мне нравится. Я гляну на сайт, если еще есть, то возьму билеты. Сколько надо?
– Два. На подругу и ее дочку.
– Угу. Я скучаю по тебе, – выдаю тихим голосом.
Слушаю дыхание Ларисы в телефоне, а сам покрываюсь гусиной кожей, что расползается по руке.
Ответь же… что и ты…
– Я тоже очень скучала... весь день, – наконец выдает она смущенным голосом.
Ответила! Да, да, да! Выкидываю в воздух победный кулак.
– Завтра в школу Юлю везу я, – тащусь на кухню, засыпаю зерна в кофемашину, щелкаю по кнопке и жду, пока кружка заполнится напитком богов. – Потом ты от нас не отвертишься. Наша на все выходные.
– Я не против. Кстати, во вторник, хотела пригласить тебя на свидание. Ты помнишь, что теперь моя очередь?
– Окей, поговорю с Зоей, – тяну улыбку, и в этот момент бытовые звуки квартиры разрывает звонок в дверь. – Мур, я перезвоню, – быстро прощаюсь.
Убираю телефон в карман. А далее мне видится все как в замедленной съемке, вот я поворачиваю голову и смотрю на дочь. Прошу ее немедленно уйти в свою комнату. Сжимаю руки в кулаки и на ватных ногах иду к двери. Глазок игнорирую. Открываю и сталкиваюсь лицом к лицу со своим прошлым…
Щелчок, душа выстреливает из тела.
– Поговорим? – Леся гордо и прямо смотрит мне в глаза.
– Не о чем, – собираюсь прикрыть дверь, но она нагло ставит в проход свою ногу. – Тебя с лестницы спустить? – перехожу на рык.
– Может, не будем ругаться при ребенке? – кивает она, и я резко оборачиваюсь.
Юля выглядывает из-за угла и с интересом рассматривает Олесю.
Да, твою ж мать!
– Приветик, Юля! – Леся нагибается вперед
– Пап? Кто это? – спрашивает дочь, тыча в незнакомку пальчиком.
Огромный ком подгребает к горлу. Мать и дочь встретились, но для ребенка это совершенно чужой человек. Какая ирония и одновременно трагедия.
– Это моя знакомая, – лгу, без зазрения совести.
Юля делает шаг вперед и Леся тоже предпринимает попытку зайти. Выставляю вперед руку, преграждая путь.
– Куда? – говорю тихо, чтобы Юля ничего не заподозрила и не напугалась.
– Миша, лучше дай мне пройти, если не хочешь, чтобы я раскрыла свой рот и выложила всю правду. Мы же не хотим нанести ребенку травму? Ведь так? – поднимает она брови и выразительно смотрит.
Сука, подловила. Знает, как и чем сейчас может манипулировать. И как бы мне не хотелось збавиться от нее, но придется впустить. Лучше так, чем она пришла бы к нам домой, когда меня не было б дома.
– Только слово скажешь не в ту степь, и я сверну твою тоненькую шею, – отступаю в сторону и закрываю за ней дверь. – Чай не предлагаю.
Прошу дочь снова удалиться в свою комнату и когда она уходит, хотя бы минимально могу дышать.
– Чего тебе?
– Я вернулась. Планирую, как и хотела открывать в нашем городе свой бизнес в бьюти-сфере.
– И?
– И я хочу видеться с дочерью.
– А ты не охуела, такие заявления делать?
– Миша по закону я имею на это право, и ты это знаешь. Запрета суда на встречи нет, а если ты будешь препятствовать, то я, как раз таки могу обратиться с исковым заявлением на определение порядка общения с ребенком. Статья шестьдесят шесть Семейного кодекса. Если тебе интересно, почитай.
Хватаю ее за руку и дергаю на себя.
– Пошла вон отсюда! – гаркаю так, что стены трясутся.
– Давай, напугай ребенка, кричи еще громче, – усмехается она.
Сжимаю ее руку, отчего Олеся начинает морщиться, и тащу ее к выходу.
– Папа, это ты кричал? – слышу за спиной обеспокоенный голосок.
Ослабляю хватку и Леся, тут же юркает за меня и двигается к Юле.
А я понять не могу, почему моя дочь, которая всегда боится чужих людей, спокойно стоит и даже проявляет интерес к своей недоматери. Неужели чувствует что-то?
– Хочешь поиграть в пони, – Юля вытягивает вперед руку с игрушкой.
– Конечно! Покажешь мне свою комнату?
“Я убью ее. Я убью ее. Я убью ее”, – проносится в голове, но по факту я сам сейчас умираю. Гнию заживо и разваливаюсь на желейные куски.
Пять минут, десять, пятнадцать… Столько проходит времени, пока они играют и пока я напряжен до предела, раскален до максимума.
– Ой, а как тебя зовут? – спохватывается Юля.
– Олеся, – улыбается змея.
– Я уже в школу хожу! – внезапно хвастается дочь.