Научное наследие Женевской лингвистической школы
Шрифт:
Что касается проблемы прогресса в развитии языков, которая оживленно дискутировалась в лингвистике, то верным является общее положение относительно того, что если в связи с развитием общества прогрессирует мышление людей, то язык не может оставаться безучастным к этому движению по пути прогресса. Он также прогрессирует в своем развитии и совершенствуется. Основная ошибка в рассуждениях лингвистов, разрабатывавших эту тему, состоит в том, что они не делали различия между так называемым относительным прогрессом в языке и абсолютным прогрессом. Одним из немногих лингвистов, проводившим различие между абсолютным и относительным прогрессом, был Ж. Вандриес. «Об абсолютном прогрессе, очевидно, не может быть речи... Есть различные состояния, которые сменяют друг друга,
Абсолютный прогресс выражается в приспособлении языка к усложняющимся формам общественной жизни людей и вызываемым ими новым потребностям общения. Абсолютный прогресс выражается прежде всего в расширении словарного состава языка, в увеличении количества значений и словосочетаний. Языковая техника чаще всего отражает относительный прогресс, примером может служить появление аналитического строя в различных языках мира. Языки развиваются по линии относительного и абсолютного прогресса одновременно.
Проблематика прогресса языка приобретает новое звучание в эпоху глобализации. На повестку дня встают вопросы приспособления языков ко все усложняющимся процессам в экономической, социальной и культурной жизни современного мирового сообщества. Ввиду важнейшей роли экономики в современном обществе она выступает в качестве важного движущего фактора развития языков. Составной частью этого фактора выступают интеграционные процессы в разных регионах мира, а также получившие широкое распространение глобальная вычислительная сеть Интернет и средства телекоммуникации. Положительные и отрицательные глобализационные тенденции происходят и в такой важной области, как культура, к которым язык особенно чувствителен в силу тесной связи между этими сферами.
Балли неоднократно отмечал, что постепенно формируется общеевропейская стилистика, в основе которой лежит культурное сближение европейских народов. Таким образом, он был одним из провозвестников идеи общеевропейского языкового союза.
Проблематика языка и культуры включает как теоретические, так и практические вопросы. К первым относится изучение внутриязыковых и межъязыковых интеграционных процессов, когнитивно-дискурсивных аспектов концептуализации новых явлений. Ко вторым – лексикографическая работа, составление параллельных и толковых общих и специальных словарей, тезаурусов.
§ 2. Язык и культура
По определению Гегеля, язык, являясь «действительностью культуры», сам по себе есть культура. Таким образом «культурный аспект» языка – это сам язык как совокупность языковых навыков. На связь лингвистики и культуры указывал Соссюр: «...еще очевиднее значение лингвистики для общей культуры: в жизни и индивидов и обществ язык – важнейший из всех факторов» [Соссюр 1998: 13]. Отмечая тесную связь языка и культуры, женевские лингвисты подчеркивали ведущую роль языка в овладении достижениями национальной и мировой культуры, необходимым условием которого является высокая лингвистическая грамотность. Поскольку сам язык является частью культуры, требуется владение выразительными средствами языка в разных условиях общения. Высокая языковая культура предполагает высокую общую культуру человека, культуру мышления, сознательную любовь к языку.
В 20-е гг. ХХ в. в нашей стране в значительной мере под воздействием социальных и культурных преобразований начала развиваться новая лингвистическая дисциплина «культура речи», основоположниками которой были Г. О. Винокур, Л. В. Щерба, Л. П. Якубинский, Е. Д. Поливанов, А. Г. Горнфельд. Поливанов стоял у истоков сравнительного изучения культуры речи, о чем свидетельствует проведенное им сравнение русской и французской традиций культуры речи.
С. Карцевский, который поддерживал научные связи с русскими языковедами, выражал свое полное согласие с Г. О. Винокуром
Основываясь на определении языка как основного средства общения, орудия формирования и выражения мыслей, под культурой речи женевские лингвисты понимали правильное и эффективное использование языковых средств в речи. Первостепенную роль в воспитании языкового вкуса и повышении речевой культуры они отводили школе. Закономерен их живой интерес к постановке преподавания родного и иностранных языков, сопровождаемый стремлением улучшить существовавшие школьные программы и учебные пособия. В 20-е гг. XX в., когда фонология на Западе делала только первые шаги, С. Карцевский использовал понятие фонемы даже в пособии для средней школы [Карцевский 1928а].
Женевским лингвистам принадлежит заслуга введения в школьное и университетское образование стилистики, имеющей целью овладение экспрессивными ресурсами языка. Балли подчеркивал, что овладение этими ресурсами тесно связано с повышением лингвистической грамотности, доступности качественного образования всем социальным группам. «...любые стилистические новшества останутся на периферии употребления в том языке, где литература является достоянием единственного класса или культурной прослойки. Напротив, в том обществе, где культура охватывает все его слои, литературные обороты довольно быстро попадают в обиходный язык» [Балли 2003: 103].
Отводя преподавателю родного языка первостепенную роль в повышении культуры речи, Ш. Балли и С. Карцевский подчеркивали важность углубленного знакомства самих преподавателей с основными положениями науки о языке. «Важно, чтобы мы сами знали лучше, что такое язык вообще, как он устроен и как он функционирует, какова его сущность, какие условия он навязывает мысли» [Bally 1931: 147]. Неоднократно этот вопрос ставил и С. Карцевский: «Каждый педагог, что бы он ни преподавал, должен, даже обязан быть знаком с механизмом речи, с основами науки о языке, ибо слово, речь, язык – это орудие его общения с учениками» [Карцевский 1925: 49]. Следует отметить широкую популяризаторскую деятельность Балли, Сеше и Карцевского, а также Годеля, имевшей целью пропаганду лингвистических знаний. Здесь также можно провести параллель с Г. О. Винокуром, который считал долгом ученого-языковеда не только понять законы развития и функционирования языка, но и «показать говорящим эти законы с их обратной стороны, т. е. сделать их правилами» [Винокур 1929: 87 – 88]. Таким образом и Винокур, и женевские языковеды ставили задачи лингвистического воспитания общества.
Женевских языковедов можно также сблизить с представителями Пражской лингвистической школы, успешно разрабатывавшими проблематику культуры речи и выступавшими за то, что воспитание культуры речи должно стать составной частью общего образования [Матезиус 1967: 391 – 392].
Когда 23 декабря 1917 г. Народным комиссариатом просвещения был издан декрет о введении нового правописания, за границей, особенно среди консервативно настроенных преподавателей русского языка, не все правильно поняли своевременность этой реформы. С. Карцевский, редактировавший в то время журнал «Русская школа за рубежом», выступил в защиту орфографической реформы, доказывая ее научную правильность и важность этого мероприятия для приобщения широких масс к культуре: «...миллионы детей и миллионы простых людей, которым нет возможности тратить годы на усвоение хитроумных написаний, не связанные привычкой... смогут с меньшими усилиями приобщиться к русской и мировой культуре» [Карцевский 1923б: 5].