Научу тебя плохому
Шрифт:
Да что с ним не так?
— Нет не все, где у тебя бинт и… не знаю, йод, зеленка?
— Еся, мне не пять лет, я вполне способен справится с царапиной сам.
— Господи, да просто скажи где! — рявкаю, сама от себя такой смелости не ожидая.
Оказывается, я тоже не люблю, когда со мной спорят. Это действительно бесит.
— Еся…
— Ой все, иди мой руку, я сейчас, — разворачиваюсь и пулей вылетаю из кухни. Стремительно направляюсь в ванную, предполагая, что нужные мне предметы найду именно там. Во всяком случая я бы хранила их
К моей огромной радости, я действительно нахожу упаковку с бинтами в шкафчике над раковиной, йода и зеленки там не оказывается, зато есть перекись. Хватаю все это добро и мчусь обратно.
— Давай сюда руку, — откладываю перекись на столешницу рядом с мойкой, открываю упаковку с бинтами, вытаскиваю один моток, начинаю его разматывать.
— Еся, прекрати строить из себя мамочку.
— Я никого из себя не строй, руку давай, говорю, — повторяю, чувствуя, как начинаю раздражаться.
Демонстративно громко вздохнув и промокнув руку кухонным полотенцем, Марк протягивает мне ладонь. Я беру бутылек с перекисью, заливаю ею рану на ладони парня. Он не шевелится, только молча наблюдает, как я, достаточно размотав бинт, начинаю обматывать им пострадавшую ладонь.
— Больно? — поднимаю на него глаза.
— А что, если да, поцелуешь? — спрашивает ехидно, и мне обидно так становится. Я же не просто так спрашиваю, не праздного любопытства ради.
Ничего не говорю, молча тянусь к подставке для ножей, беру один и, сделав небольшой разрез, отрываю не пригодившуюся часть мотка и фиксирую конец.
— Ладно, готово, — убираю оставшийся кусок обратно в упаковку.
— Есь, ты обиделась что ли? — Марк выхватывает у меня из рук бинты, отбрасывает их в сторону, и схватив меня за запястье, резко тянет на себя, пригвождая к своей твердой груди. Раненную руку опускает мне на талию, таким образом не позволяя отстраниться.
Я молчу, только ладонями упираюсь. Мне неприятно, конечно. Вот как с ним нормально разговаривать, если он то и дело рычит, да грубит?
— Отпусти меня, пожалуйста.
Кто бы меня послушал, да?
Наперекор моим словам Марк резко подхватывает меня и сажает на столешницу, да делает это так быстро и ловко, что я в общем-то даже понять ничего не успеваю.
— Ты дурак что ли, ну рука же, — бросаю взгляд на его перебинтованную руку, благо, крови нет.
— Я умный, — произносит с едва заметной улыбкой на губах. Сам подходит ближе, вклиниваясь меж моих ног.
— Марк.
— Тшшш, не бойся, я же ничего не делаю, — он поднимает руку, проводит ладонью по моей щеке, заводит за ухо выбившуюся прядь волос. — Еська, что мне с тобой делать, а?
— Не нужно со мной ничего делать, — вздыхаю, смотрю ему прямо в глаза.
— Не расскажешь, что с тобой произошло? Кого ты испугалась, Есь? Ты ведь кого-то увидела, да?
Я киваю осторожно, как-то на автомате получается. Не хочу об этом говорить, не хочу вспоминать. Просто хочу уехать подальше.
— Кого?
— Это не важно, просто…
— Есь, кого ты там увидела?
—
— Врешь ведь.
— Я не вру.
— Ты кого-то боишься?
Он берет меня за подбородок, фиксирует голову на месте, не позволяя отвернуться.
— Просто расскажи мне, Есь, я смогу тебя защитить, слышишь?
— А кто защитит тебя? — вырывается у меня против воли.
Марк сначала молчит, только смотрит пристально, а потом начинает смеяться, опять.
Прижимает меня к себе, зарывается носом в мои волосы, продолжая посмеиваться.
— Ты такая смешная, Еся, малышка, мне ничего не грозит.
— Почему ты в этом так уверен?
Я не разделяю его уверенности и не понимаю ее. По-хорошему, мне вообще не нужно было с ним связываться, да и в целом держаться подальше от людей.
— Потому что я знаю, о чем говорю. Не забивай свою хорошенькую головку всякой ерундой, рядом со мной ты в безопасности.
— А если с тобой все-таки что-то случится?
— Не случится.
— Это была подруга моей тетки, — говорю, опустив глаза.
— Что?
— Там в торговом центре была подруга моей тетки.
— И что в ней такого страшного?
— Я из дома ушла, можно сказать сбежала, не спрашивай почему, я не хочу об этом говорить, пока не хочу. Просто так было нужно. Я хочу уехать, надо было сразу уезжать из города, а я побоялась, не решилась. Но теперь придется, — произношу на одном дыхании.
Марк меня не перебивает, молча слушает, позволяя высказаться. А мне в общем-то больше нечего ему сказать. Да и незачем. Хорошо, если он действительно прав и ему ничего не грозит, так мне спокойнее будет.
— Не придется, — он наконец подает голос.
— Что?
— Никуда ты не поедешь.
— Поеду, — я начинаю злиться, потому что решать за меня он точно не будет.
— Нет, Еська, не поедешь.
Он наклоняется, взгляд его серо-голубых глаз опускается на мои губы. И мне не по себе становится, потому что взгляд этот меня пугает. Я понимаю к чему все идет, понимаю и отворачиваюсь машинально. Сердце начинает стучать, как сумасшедшее, уши закладывает от гула, меня начинает трясти, потому что сопротивляться двухметровому, здоровому парню я просто не в состоянии. Умом я понимаю, во всяком случае надеюсь, что Марк мне ничего дурного не сделает, а вот подсознание бьет тревогу, рисуя неприглядные картины из прошлого.
— Ты чего трясешся?
Я действительно трясусь, так сильно, что зуб на зуб не попадает.
— Не дашь себя поцеловать, да? — в его голосе слышится улыбка.
Для меня это слишком, все это слишком. Я вообще не понимаю, что происходит. Что между нами происходит. И себя я тоже не понимаю. Не понимаю, почему так спокойно сижу на этой столешнице, почему вообще позволяю себя касаться едва знакомому мужчине, почему мне не хочется стереть с себя его прикосновения. Не понимаю, зачем это ему? А он не говорит ничего, не объясняет, зачем-то целоваться лезет. Это же смешно, абсурд какой-то.