Научу тебя плохому
Шрифт:
А потом начинается бесконечная череда переодеваний. И каждый раз мне приходится отодвигать шторку и демонстрировать очередные свитер, джемпер, джинсы, штаны и кучу остальных предметов одежды, название которых мне просто неизвестно, и я их вряд ли когда-нибудь запомню. Ибо для меня это все кофта да свитер. В очередной раз отодвинув шторку, смотрю на улыбающегося Марка. Вот кого все это веселит, вот, кто получает удовольствие откровенно надо мной издеваясь.
— Это последнее, — заявляю устало.
— Хорошо, —
— Ты в своем уме? — вырывается у меня против воли, и я тут же прикусываю язык, опасаясь нарваться на очередную перемену в настроении Марка.
Но он, проигнорировав мой необдуманный выпад, продолжает улыбаться.
— Вполне.
— Мне не нужно столько.
— Нужно. Я не буду с тобой спорить, Еся, я уже не раз повторял, что не люблю это дело. Мы берем все, и нет, — останавливает он уже успевшую открыть рот меня, — возвращать ты ничего не будешь.
— Но…
— Все, переодевайся и пойдем дальше. Еще нужны обувь и верхняя одежда.
— Марк.
— Все я сказал.
Ладно, черт с тобой. Нервно дергаю штору, и начинаю стягиваться с себя джинсы и свитер. Пусть этот мистер «не надо со мной спорить» делает то, что ему вздумается. А я просто не буду реагировать.
Переодевшись в свои вещи, подхватываю будущие обновки, часть забирает Марк, и двигаюсь в сторону кассы. Также молча стою у кассы, пока девушка-кассир пробивает покупки и складывает их в большие бумажные пакеты.
Расплатившись, Марк сам берет пакеты, и, поблагодарив работников, кивает в сторону выхода. А я чувствую себя как не в своей рубашке. И вроде ничего страшного не происходит, ну подумаешь, заплатил, я ведь не просила, а все равно мерзко как-то. Я вообще не люблю быть кому-то обязанной, а теперь, получается, обязана.
В выборе обуви и верхней одежды я почти не участвую, молча киваю на предложение продавцов и Марка, решив, что так мы быстрее закончим этот позор. Чувствую себя героиней какого-то наивного любовного романа, мысленно подсчитывая, сколько в результате буду должна и как долго буду расплачиваться. И, судя по всему, выходит, что до самой пенсии. Это я, конечно, утрирую, но посыл в общем-то понятен.
— Ты бы хоть улыбнулась, — первым наше молчание нарушает Марк. — Расслабься, Есь, это всего лишь вещи.
— За которые я не в состоянии расплатиться, — говорю, вновь не успевая подумать.
Марк резко останавливается, с лица его исчезает игривая улыбка, на смену ей приходит совершенно серьезное выражение и уже знакомый тяжелый, давящий взгляд.
— Я разве прошу тебя расплачиваться?
— Просто так ничего не бывает, — отворачиваюсь, не могу смотреть ему в глаза.
— Уверена?
Я уже собираюсь ответить, как взглядом цепляюсь за знакомую фигуру. Чувствую, как внутри все леденеет, как липкий страх сковывает каждую мышцу в теле, как во рту моментально наступает
— Еся? Ты меня слышишь? — сквозь жуткий грохот в ушах до меня доносится голос Марка.
— Д…да… — киваю, как какой-то болванчик. — Да, нет, ладно, давай уйдем отсюда, пожалуйста.
Хватаю его за руку и тяну в сторону лифтов.
Господи, лишь бы только она меня не заметила, лишь бы не заметила, не узнала.
Марк, сначала обескураженный моим поведением, делает несколько шагов и останавливается.
— Что с тобой?
— А?
— На тебе лица нет, будто приведение увидела.
— Ничего, просто устала и вообще… — снова тяну его к лифту, а он оглядывается, смотрит по сторонам, словно ищет причину резкого изменения в моем поведении. — Марк, просто давай поедем домой, я прошу тебя.
— Что происходит? — его тон меняется, становится жёстким, пугающим. Ну к чему? К чему эти вопросы?
— Пожалуйста, — прошу жалобно, просто желая покинуть это место.
Он вздыхает громко, и кивнув, сам идет к лифту. Я буквально влетаю в него, стоит только дверям разъехаться. Марк жмет на кнопки, и когда дверь закрываются, поворачивается ко мне, наступает, вынуждая меня пятиться, и когда я упираюсь в стену, нависает надо мной, ставит руки по обеим сторонам от моего лица и произносит:
— И что это сейчас было?
— Ничего.
— Еся? Кого ты там увидела? Что тебя так напугало?
Я упрямо молчу. Потому что его это не касается, никого не касается.
— Я жду, Еся.
— Я не хочу об этом говорить.
— Еся…
— Нет. И… и мне надо… надо… в общем, я не останусь у тебя.
— Не понял? — рычит грозно, прижимается ко мне сильнее, буквально вжимая меня в стену.
А я только и могу думать о том, куда мне теперь податься. Я не знаю, не уверена, видела ли меня Нина, но если видела и узнала, то уже наверняка доложила тетке. А здесь повсюду камеры, и на парковке тоже. Придут за мной — пострадает Марк. Он, конечно, странный, и гад, но не заслуживает этого. А Костя, он ведь наверняка с амбалами своими заявится, или еще хуже, — Карелин, собственной персоной.
— Еся…
Марк собирается сказать что-то еще, но в этот момент лифт останавливается, раздается оповещающий звон и двери разъезжаются в стороны.
— Марк.
— Ты никуда не пойдешь, девочка, и все мне расскажешь.
Глава 13
Еся
Он отходит назад, подхватывает пакеты и кивает, мол, выходи. А меня все еще трясет от произошедшего. Хотела, ведь хотела уехать из города, но испугалась, просто струсила. Глупо надеялась затеряться здесь, думала, что получится, если не светить документами и реже контактировать с людьми. Даже работу искала на отшибе, куда люди из моей прошлой жизни и носа не суют.