Научу тебя плохому
Шрифт:
Максу много говорить объяснения не потребовались, он все понял быстро, парни его сработали еще быстрее. В общем, к утру «дорогой» родственничек стоял передо мной на коленях знатно помятый, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту.
Я до сих пор удивляюсь, как удержал себя в руках. Как же сильно хотелось придушить эту мразь на месте. Удавить собственными руками и скормить собакам, чтобы ни следа не осталось.
Мышка, моя маленькая мышка, сколько же тебе пришлось пережить. Смотрю на нее и не могу сдержать улыбки. Она такая маленькая,
Я козла этого не удавил только потому, что не мышку он мою не тронул. Впрочем, дальнейшая веселая жизнь ему понравится. В том, что он сядет за мошенничество в особо крупных, вопрос не стоял, а там, кому надо намекнут мимоходом, что новенький девочек нетронутых уж больно любит.
Он молчал сначала, упорно не хотел признаваться, потом, конечно, разговорился. На его месте любой бы заговорил.
— Ну чего ты на меня так смотришь?
— Я все еще не могу понять, как тебе удалось уговорить Костю… — она кивает на папку.
— Я и не уговаривал, я заставил, ну не совсем я…
— Заставил? — она испуганно округляет глаза.
— Заставил, — подтверждаю сказанное ранее.
— Но… в смысле, как… я не понимаю.
— Очень просто, мышка, среди ночи подкатили к дому, вошли без приглашения, сунули в багажник и увезли в неизвестном направлении.
— Это шутка такая? — он хмурится, во взгляде вспыхивает искорка страха, но отстраниться мышка не пытается.
— Нет, Есь, я вполне серьезно, — вздыхаю.
В конце концов рано или поздно она все равно узнает. Лучше пусть от меня.
— У меня не совсем простая родня, Есь.
— Это я уже поняла, — она кивает и внимательно смотрит мне в глаза.
— Люди они в большинстве своем серьезные и обеспеченные, но методы у них некоторых из них не всегда законные, зато весьма действенные.
— Ты меня окончательно запутал.
— Есь, ты только не переживай, ладно, сейчас я скажу, а ты постараешься отнестись к этому спокойно, — чувствую, как она начинает напрягаться.
Не хочу, чтобы мышка в очередной раз сделал попытку сбежать, сверкая пятками.
— Не переживать? Они что бандиты какие-то? — я понимаю, что она пытается разрядить обстановку.
Молчу, смотрю ей в глаза, а она их еще сильнее округляет.
— Б…бандиты? — глядит на меня ошарашено, а я вздыхаю и усиливаю хватку на ее талии.
— Есь…
— Они что, правда бандиты?
— Ну не то, чтобы бандиты, да и вообще, слово какое-то дурацкое, скорее бизнесмены, с определенным родом деятельности.
— Твой отец и твой брат, они…
— В прошлом да, Есь, и я сейчас говорю тебе это не для того, чтобы напугать. Я хочу, чтобы ты понимала, было всякое, и когда я говорю «всякое», я имею в виду очень много дерьма, Мышка.
— А по шкале от одного до ста, насколько много?
— Двести двадцать, я думаю.
К моему удивлению мышка реагирует вполне спокойно, только хмурится и комкает пальчиками мой свитер.
— А Костя… он…он жив? —
— Жив, но не совсем здоров, впрочем, быть здоровым ему уже не светит.
Она снова поднимает глаза, всматривается в мое лицо, будто ищет что-то важное. — И не только ему, — добавляю спокойно.
— Не только?
— Не только, — киваю. — А ты думала я забыл о тех трех уродах? Нет, Мышка, я все помню. Просто не читай и не смотри новости в ближайшие несколько дней, хорошо?
Улыбаюсь ей самой искренней улыбкой. Она хмурится, обдумывает что-то.
— Я и так их не читаю.
— Боишься?
— Тебя?
— Меня, — киваю.
— Тебя не боюсь.
— А мою семью?
— Наверное, тоже.
Ее искренность и совершенно детская непосредственность вызывают у меня просто дикий восторг. Ну как я ее отпущу, куда? Даже, если завтра на нее накатит полное осознание и она попытается сбежать, не отпущу. Привяжу к кровати и буду доказывать, что бояться ей нечего. Доказывать долго и основательно.
— А еще я хочу с тобой поговорить, раз уж все проблемы разрешены и твоя головка ими больше не забита, но сначала поедим, да? И чайник уже, наверное, остыл.
— Знаешь, хоть ты и не сказал дословно, но я тоже, — после некоторой паузы вдруг произносит Еся.
— Что ты тоже?
— Я тебя тоже… люблю…
Эпилог
Несколько месяцев спустя
— Есь, ну может хватит уже, мы же договаривались, еще месяц и все, — Марк смотрит на меня недовольно, а я улыбаюсь.
В последнее время мне нравится его дразнить.
— Нет, это ты решил, что я работаю здесь последний месяц.
— А ты была не против.
— В тот момент я была бы не против, даже если бы ты предложил мне убить человека, — я посмеиваюсь, вспоминая, какими именно методам он убеждал меня оставить работу в его магазине.
— Ты не очень-то сопротивлялась, — он посмеивается, притягивает меня к себе, целует.
Знает, что это беспроигрышный вариант и бессовестно пользуется.
— Малыш, ну в самом деле, зачем тебе эта работа. Тебе же есть чем заняться, вступительные, книги, свадьба в конце концов летом, — он практически урчит на последних словах, чем вызывает в моем теле приятную, сладкую дрожь. Его ладони медленно скользят вдоль спины, ниже, к бедрам.
— Я все успеваю, — улыбаюсь, позволяя себя целовать.
Я не лгу, в самом деле все успеваю. С того дня, как все решилось и вопрос с Костей был закрыт раз и на всегда, я наконец расслабилась и приняла факт, что теперь у меня есть Марк.
После, мы еще много говорили. Его откровения привели меня в легкий шок. Я совру, если скажу, что совсем не испугалась и после ни разу не думала о его словах. Думала, конечно, переваривала. Марк меня не торопил, несколько дней он вообще меня не трогал, пропадал на работе, решал вопросы с учебой. Поговорили мы, когда я окончательно созрела.