Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй
Шрифт:
– Идемте, - принцесса подчеркнуто деловитыми шагами прошла мимо, направляясь к выходу из тоннеля.
– И не забудьте объяснить, что такое "нодья".
Четыре часа спустя я уже успел залить в двигатель масло и, провернув несколько раз ручкой, убедиться в том, что с системой смазки все в порядке. Кажется, из-за ссохшихся прокладок кое-где немного капало, но с этим сейчас ничего поделать было нельзя - перебирать дизель целиком не входило в мои планы. Теперь нужно было продуть и смазать топливный насос, проверить форсунки и тонкую топливную аппаратуру. Потребовалось немало повозиться с аккумуляторами - в одиночку мне бы не удалось вытащить из танка девяностокилограммовые эбонитовые коробки. Впрочем, я просто выковырнул спекшуюся
Весна уже подготовила электролит, и теперь, забравшись внутрь танка, заливала его в аккумуляторы, кропотливо проверяя уровень, чтобы не переборщить. Порученное задание она выполняла образцово, и я сразу понял, что за нее можно не переживать. А уж трудолюбия ей хватало с избытком, в отличие от Алисы, которая уже после второй бочки с соляркой пожаловалась, что устала и у нее все болит и пристроилась поближе к костру - восстановить силы. Принцесса, пожав плечами, справилась с третьей бочкой сама и даже успела перекачать топливо во внутренние баки танка. Не знаю, насколько для нее был привычен подобный физический труд, но, уже имея представление о ее характере, можно было не удивляться, что она упрямо довела дело до конца, закончив уже с полчаса назад. Алиса уже давно спала, угревшись у костра рядом с Софией. Так, а куда же подевалась принцесса?
Не успев еще осмотреться, я услышал шорох за спиной. Оказывается, Грегорика уже успела что-то вскипятить в ведерке. Судя по запаху - чай был из листьев малины и мяты, набранных во время похода за водой. Теперь она забралась на корму танка, протягивая мне импровизированную из жестяной банки кружку.
– Выпейте, господин Немирович. Вы же устали, наверное?
– Да уж не больше, чем вы, ваше высочество...
– слегка смутившись, ответил я.
– О, премного благодарен...
– Не хотелось бы, чтобы у вас создалось впечатление, что я любопытничаю и сую нос не в свое дело...
– осторожно начала принцесса, - но меня очень удивило, что вы так хорошо разбираетесь в двигателях. Откуда? Ведь мы всего лишь на втором курсе, и у вас была лишь одна настоящая практика?..
Я смущенно почесал в затылке - основанием ладони, потому что руки были все в смазке и масле.
– Тут нет никакого секрета, ваше высочество. Кажется, я поминал экспедиции, в которые меня таскал отец? А каждая экспедиция это, прежде всего, громадная гора груза, всяческих припасов и походного скарба, который нужно перетащить с места на место, и чаще всего по совершеннейшему бездорожью. Какой только транспорт не приходилось использовать! И плоты, и телеги, и канатные дороги... даже дирижабль, однажды. Но большей частью наш груз ехал на спинах безответных мулов. Я ведь не зря вспомнил про подковы - и сейчас смогу перековать коня за десять минут с закрытыми глазами. Если бы не эти лошадки, никаких походов и экспедиций не было бы. Особой сентиментальностью я не страдаю, но вы не представляете, как тяжело приходилось несчастным животным, сколько их переломало себе ноги, утонуло, сорвалось с обрывов, надорвалось. Сколько нам пришлось пристрелить... в благодарность за верную службу. Ей богу, я готов не вылезать из-под капота месяцами, но иметь дело с машиной, которой не больно, даже если она сломалась, и которая не смотрит на тебя непонимающими глазами, в которых стоят слезы...
– заговорившись, я не заметил, что принцесса как-то странно притихла.
– ...Э-э-э, простите, ваше высочество, не хотел вываливать на вас свои застарелые комплексы.
– Ничего, - Грегорика вдруг прикоснулась к моей руке - всего на секунду, но не выбирая более-менее чистое место на обшлаге мундира. Я не смог понять, что значила печальная улыбка, почему-то скользнувшая по ее губам.
– ...Напротив, так я начинаю лучше понимать вас.
– Да что там понимать?
– я смущенно пожал плечами.
– Прекрасно знаю, что не могу считаться
– Уверена, она не всерьез, - утешила принцесса.
– Кроме того, это не так уж и плохо. Мне, наоборот, в последнее время казалось, что джентльмены несколько... м-м-м... как бы это сказать - размягчились? Хорошие манеры это далеко не все, что хотелось бы видеть в мужчине, поверьте.
– Может быть, вы и правы, - согласился я.
– По сравнению с суровыми воинственными дедушками мы просто лопоухие гимназисты.
– Не все, я бы сказала, - покачала головой принцесса, - Да, кстати! Я ведь как раз хотела спросить о судьбе дневника вашего деда...
– Не волнуйтесь, ваше высочество, вот он, - похлопав по карману, я поднял торжественно руку.
– Клянусь, что не расстанусь с ним ни за что на свете, буду беречь, как счастливый талисман! Представляете, он спас мне жизнь и позволил продержаться до того момента, как появилась ваша прекрасная валькирия. Не прихвати я его с собой в трюм, во мне торчало бы добрых шесть дюймов стали.
– Правда?.. Рада... рада это слышать, - она подняла брови, словно в легком замешательстве.
– Наверное, это действительно добрый знак. Но вы не думали, что теперь дневник может стать для нас еще важнее?
– Действительно, совсем забыл. Мы же свалились примерно в тех местах, где проходила экспедиция императора Траяна. А!.. Ведь дедушка Гойко описывал дорогу от побережья к столице. Вдруг у нас получится найти его маршрут, чтобы выбраться?
– Вот видите! Мне тоже что-то подобное пришло в голову, - принцесса чуть смущенно наклонила голову.
– Тогда, может быть... вы позволите мне посмотреть?..
– Конечно! Простите, что не подумал сразу!..
– хлопнув себя по лбу, я вынул теплый алюминиевый корпус из-за пазухи, открутил винты и протянул ей.
– Вот, прошу.
Принцесса провела пальцем по вмятине и осторожно раскрыла крышку.
– Какой прочный...
– Дед специально заказал, чтобы выдержал огонь, воду и медные трубы. С водой ведь и в самом деле получилось - бумага не промокла, даже когда мы полоскались под плотиной.
– Почерк действительно уникальный, как вы и говорили...
– с досадой проговорила принцесса, пробежав глазами первую страницу.
– Но ваш дед, по крайней мере, не прибегал к сокращениям. Хоть это обнадеживает...
Грегорика спрыгнула вниз, присела у костра и погрузилась в чтение, морща лоб и шевеля губами в попытке разгадать каракули моего предка, а я вернулся к своим делам, подтягивая ослабшие ремни генератора.
– Впереди земля!
Раздавшийся из динамика голос наблюдателя, сидевшего в "вороньем гнезде" наверху сигары дирижабля, заставил меня подняться с койки и выглянуть в коридор. Поскольку офицерская каюта, в которую упихали моих разведчиков, находилась в передней части гондолы, в двух шагах от ходовой рубки, я счел уместным пройти эти шаги до двери и заглянуть туда.
На усталых лицах вахтенного офицера, рулевого и радиста играли зеленоватые отблески переливающихся во всю ширину небосвода полотнищ северного сияния. Погасив звезды, странные и жуткие огни двигались в замедленно-гипнотическом ритме, заставляя жмуриться и моргать. Наверное, было бы еще страшнее, если бы не гул моторов - я мог бы поклясться, что этот ритм вызвал бы и слуховые галлюцинации сродни тем, что с которыми мне доводилось сталкиваться в Арктике.
Ровные ряды катящихся внизу черных океанских валов не давали зацепиться взгляду, отчаянно ищущему хоть какой-то неподвижный и прочный визуальный ориентир. Поэтому неровная зубчатая полоска берега, на глазах вырастающая из-за горизонта и отделившая переливающийся призрачными цветами небосклон от океанских вод, вызвала облегченные вздохи. Это было атлантическое побережье материка, хотя до Гардарики оставалось преодолеть еще более пятисот миль - впереди лежали берега Галлии. Силуэт возглавляющего кильватерную колонну "Инвинсибла" темным пятном маячил примерно в миле прямо по курсу.