Наука и проклятия
Шрифт:
— Как дела с лабораторией? — осмелилась подать голос Хелен, когда лакей оделил меня жареными колбасками.
Свекровь зыркнула на дочь так, что она подавилась булочкой и раскашлялась. Джорджина теребила бахрому скатерти и гоняла по тарелке кусочек ветчины.
— Прекрасно, — заверила я, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на еду. — Надеюсь, в скором времени будут подвижки. Кстати, дорогой, ты подготовил ответы?
Барон сначала удивленно поднял брови, затем вспомнил и передернулся.
— У меня
— Очень жаль, — ответила я, взяв с общего блюда свежую булочку. — Это важно.
Барона это не обрадовало, он сумрачно кивнул и отодвинул свою порцию.
— Дорогая Маргарита, — вмешалась свекровь, кроша на тарелку печенье. — Что за глупости? Зачем делать какие-то… анализы? Вы с Фицуильямом такая чудесная пара! Уверена, у вас родятся прекрасные детки.
Мы с мужем оторопело переглянулись. Чудесная пара? Что это на нее нашло?
Хелен наблюдала за матерью с приоткрытым ртом, Джорджина меланхолично плела косички из бахромы, а Донал стиснул вилку так, что пальцы побелели.
— Разве вас не раздражает, что я простая мещанка? — полюбопытствовала я, гадая, какая муха укусила свекровь. Ядовитая, не иначе.
Ее кислая физиономия не очень-то вязалась с приторной любезностью.
— Ах, какие глупости! — Она махнула сухой рукой, похожей на птичью лапку. — У всех свои недостатки, дорогая. Из тебя выйдет вполне сносная баронесса… при должном усердии, конечно.
Я усмехнулась. Ну-ну. Вопрос только, хочу ли я в угоду свекрови становиться сносной? Прислушалась к себе… Нет, сейчас я хочу разве что десерт. Творожный пудинг с изюмом и ванилью.
Жестом подозвав лакея, я попросила:
— Пожалуйста, передайте кухарке мою просьбу приготовить на ужин творожный пудинг.
Почтительно склонившийся лакей побледнел, поняв, что снова угодил меж двух жерновов. Свекровь неприлично громко звякнула вилкой и напряженно улыбнулась.
— Маргарита, дорогая, боюсь, на кухне творога нет.
— Почему же? — поразилась я.
Это что-то новенькое.
Она недовольно поджала губы.
— Молочник совсем распоясался, безобразно разбавляет молоко! И недавно я видела, как он залез в банку грязными руками. Разумеется, мне пришлось его рассчитать!
Надо думать, возмущенный таким поклепом молочник смертельно обиделся и растрезвонил на всю округу, что иметь дело с чокнутой миссис Скотт чревато. Так что другие поставщики к нам соваться опасаются, а ей того и надо.
Или она наскоро сочинила эту отговорку для домашних — поди проверь.
— Вот как? — пробормотала я, прикидывая, что теперь делать.
От одной мысли, что придется лезть в хозяйственные дела, у меня заныли зубы. Дома всем этим охотно занималась Ирэн, остальные домашние лишь подчинялись диктату средней сестры. Вмешиваться в отлаженный механизм замкового быта чревато и какой смысл? Я все
Пока я колебалась, инициативу перехватил Фицуильям.
— Томас, — проскрежетал барон, — приведите сюда кухарку и дворецкого. Живо!
Лакей выскочил из столовой как ошпаренный, позабыв даже поклониться.
На милом личике Джорджины читалась тревога, зато Хелен отчего-то лучилась злорадством. Только Донал продолжал жевать, методично и бесстрастно потребляя калории.
— Фицуильям, дорогой… — начала свекровь вкрадчиво, как-то нервно разглаживая салфетку.
Не глядя на нее, он поднял руку.
— Потом, мама.
Она умолкла, кусая губы, но спустя минуту пошла на второй заход:
— Но, Фицуильям…
— Помолчи, — попросил он таким тоном, что Хелен дернулась и уронила ложечку, а Джорджина испуганно съежилась.
Свекровь же сделалась иззелена-бледной.
— Фицуильям, как ты можешь разговаривать с матерью в таком тоне! — начала она, вцепившись в свою чашку.
Разгореться семейному скандалу не дало появление слуг. Дородная кухарка и сухощавый дворецкий дружно ввалились в столовую.
— Милорд. — Дворецкий, сразу найдя взглядом хозяина, почтительно ему поклонился.
Кухарка стрельнула глазами в сторону свекрови и сделала неловкий книксен. С ее комплекцией кланяться было нелегко.
— Миссис Уиллоби, почему у нас нет молока?
Она замялась, комкая белоснежный передник, а свекровь попыталась вставить словечко.
— Помолчи, мама! — рявкнул на нее барон, да так, что не пригнулся разве что невозмутимый Донал. — Джонсон, а вы что скажете?
Дворецкий с кухаркой растерянно переглянулись.
— Милорд, хозяйка… ой, то есть миссис Скотт так приказала, — очень тихо ответила кухарка, вытирая ладони о фартук.
— Велено было передать молочнику, что его услуги отныне не потребуются, — подхватил дворецкий.
— Хозяйка, значит… — зловеще повторил барон, совсем потемнев лицом. — Правильно вы поправились. Ваша хозяйка — моя жена. Если она будет недовольна вашей работой, то пусть моя мать платит вам из своего кармана, хотя вряд ли у нее найдутся средства. Это понятно?
Кухарка испуганно взглянула на мою оцепеневшую свекровь.
— Д-да, милорд.
— Да, — подхватил дворецкий таким скорбным тоном, словно его известили об увольнении. Без рекомендаций.
Не встретив сопротивления, Фицуильям несколько успокоился.
— Хорошо, миссис Уиллоби, Джонсон, идите. Томас, вы тоже свободны.
Они обрадованно выскочили в коридор, чуть не столкнувшись в дверях, что для вышколенной прислуги было верхом неприличия. Навел барон на них жути, ничего не скажешь.
Впрочем, домашние тоже сидели такие тихие и пришибленные, что любо-дорого посмотреть.