Наука плоского мира IV: Судный день
Шрифт:
Посовещавшись, они решили поэкспериментировать на небольшом участке Проекта. Ведь несмотря ни на что, они все-таки были волшебниками. Из чего следовало, что, заприметив нечто любопытное, они тут же тыкали в него пальцем. И если оно начинало шевелиться, они старались расшевелить его еще больше. Если вы построите гильотину и повесите рядом табличку: «Головы на плаху не класть!» – будьте уверены, множество волшебников поспешит сэкономить на новых шляпах.
Заставить материю двигаться было несложно. Как верно заметил Думминг, для этого хватило одной
И превратить ее в диск тоже не составило труда – новоявленной материи нравилось кружиться. Однако она оказалась излишне коммуникабельной.
– Нет, вы только посмотрите! – воскликнул Чудакулли перед обедом. – Получился какой-то шар из всяческой дряни, а ведь уже казалось, она ухватила суть.
– А вы заметили, что в самой середке оно стало горячим и раскраснелось? – подал голос Думминг.
– От стыда небось, – проворчал Аркканцлер. – После второго завтрака отсутствовала уже половина элементов. Коэниума больше нет, а десять минут назад исчез и эксплозий. У меня крепнут мрачные подозрения, что и детоний распался на мелкие кусочки. Темпораниума тоже надолго не хватило.
– А как там руний? – поинтересовался Профессор Современного Руносложения.
ГЕКС написал:
– А что насчет философиума? – с надеждой в голосе спросил Главный Философ.
– Если верить ГЕКСу, аннигилировал сразу после завтрака. Прими мои соболезнования, друг, – ответил Чудакулли. – Нет, нельзя построить мир, просто-напросто напустив дыму в глаза. Проклятье! Вот и казначевиум нас оставил. Я знаю, конечно, что даже железо временами ржавеет, но эти так называемые «элементы» распадаются просто на раз-два.
– Моя гипотеза, если она, конечно, кого-нибудь тут интересует, – начал Профессор Современного Руносложения, – заключается в следующем: поскольку все там началось именно с Декана, то тенденции развития примут несколько… мнээ… деканизированные формы.
– Чего-чего? Ты хочешь сказать, что мы заполучим здоровенную, вечно надутую вселенную, страдающую метеоризмом?
– Ну, спасибо тебе, Аркканцлер, – проворчал Декан.
– Я имел в виду лишь стремление материи принять… эээ… сферическую форму.
– То есть совершенно как наш Декан, ты это хотел сказать? – уточнил Аркканцлер.
– Д-а-а, как вижу, я окружен тут добрыми приятелями, – сказал Декан.
В этот момент агрегат, установленный вокруг Проекта, издал мелодичное «Дзинь!».
– Похоже, мы можем сделать ручкой эфириуму, – мрачно объявил Чудакулли. – Так и знал, что он будет следующим.
– Как ни странно, нет, – сказал Думминг, всматриваясь в Проект. – Эй, там что-то светится!
Действительно, внутри появились яркие точки.
– Так и знал, что случится какое-нибудь дерьмо в подобном роде, – сказал Аркканцлер. – Все эти
– Или как множество солнц, – произнес Думминг.
– Не тупи, Тупс. Для этого они слишком крупные. Не хотел бы я видеть эдакую штуку выплывающей из-за облаков, – заметил Профессор Современного Руносложения.
– Я говорил, что там слишком много газа? – подал голос Аркканцлер. – Говорил? В общем, приехали.
– Интересно… – проговорил Главный Философ.
– Что тебе интересно? – спросил Декан.
– Ну, по крайней мере тепло там наличествует… А для материи нет ничего лучше хорошей топки.
– Отлично подмечено, – похвалил Чудакулли. – Возьмем, к примеру, бронзу. Ее можно получить из чего угодно. А заодно мы могли бы сжечь немного мусора. Решено! Ну-ка, парни, помогите мне закинуть туда еще чего-нибудь…
Где-то к чаепитию взорвались первые солнца, точь-в-точь как ежедневно взрывались печи в Гильдии алхимиков.
– О боги! – воскликнул Чудакулли, заглянув в вездескоп.
– Да-да? – откликнулся Декан.
– Мы с вами сотворили новые элементы!
– Тише, не ори ты так! – зашипел Главный Философ.
– Тут и железо, и кремний, и булыжники, и даже…
– Если об этом прознают алхимики, мы огребем кучу проблем, – сказал Профессор Современного Руносложения. – Мы не имеем права присваивать их прерогативы.
– Но это же другая вселенная, – возмутился Чудакулли и вздохнул. – Хоть тресни, если хочешь получить что-нибудь дельное, приходится что-нибудь взорвать.
– А ведь политициум все еще имеется там в достаточном количестве, – заметил Главный Философ.
– Господа, я пришел к выводу, что это – безбожная вселенная.
– Кхм-кхм… – многозначительно кашлянул Декан.
– На твоем месте, Декан, – оборвал его Чудакулли, – я бы не стал слишком надуваться от гордости. Глянь-ка туда. Все крутится и крутится. Помяни мое слово, в итоге получатся мячики для сквоша.
– А вам не кажется странным, что у нас получается то, что уже существует? – поинтересовался Главный Философ, в то время как экономка миссис Герпес вкатывала чайную тележку.
– И чего тут странного? – спросил Декан. – Железо – оно железо и есть.
– Как-никак это – новая вселенная. Разве не логично ожидать, что обнаружишь там совершенно новые штуки? Металлы вроде «пронн» или «ляззг»…
– К чему это ты клонишь?
– Смотрите сами… Все эти взрывающиеся огненные шарики, они ведь действительно немного похожи на звезды, разве нет? Разве они не выглядят знакомыми? А почему бы не появиться вселенной, наполненной тапиокой или, скажем, удобными креслами-качалками? Я хочу сказать, что раз уж ничто стремится стать чем-то, то оно может стать чем угодно. Почему нет?