Наука побеждать. Авантюра
Шрифт:
А вокруг нас разворачивала грандиозная баталия. На море и в воздухе. Ни первой, ни второй мы не видели, и могли судить о них лишь по звукам. Грохоту залпов, треску корабельной обшивки и скрипу брони, но что самое странное, не было слышно того стона, что обычно висит над полем боя. Крики людей, убивающих и калечащих друг друга, не доносятся сюда, в наши горние выси. Ничего, скоро мы этим сами займёмся.
– Откинуть борт!
– прокричал Булатников, командуя старшими по званию офицерами.
– К абордажу!
Матросы шустро взялись за дело. Их британские коллеги, похоже, занялись
– Дайте залп вместе с фузилерами, - инструктировал майора Булатников, как будто тот не был выше него на целых пять званий, - затем мы атакуем, а когда "Гангут" сблизится с британцем борт к борту, прыгайте и вы. На палубе останутся только фузилеры. И помните, борт поднимут обратно, во избежание, так сказать... Вернуться на дирижабль будет куда сложней, нежели покинуть его.
– Целься!
– скомандовал майор Губанов.
– Залп повзводно! Шеренгами!
Я вскинул уже заряженный "Гастинн-Ренетт", хотя и сильно сомневался в его эффективности на такой дистанции. Кмит, что интересно, собирался стрелять из штуцера, мой пистолет он по-бандитски заткнул за пояс.
– Пли!
Мушкеты рявкнули трижды с нашей стороны и дважды с британской, окатив друг друга свинцовым дождём.
– Полундра!!!
– не своим голосом заорал Булатников, с тесаком наперевес без разбега прыгая через бездну в три аршина шириной.
– Полундра!!!
Следом за ним на палубу британца ринулись и остальные воздушные пехотинцы. Приземляясь с той стороны, они пускали в дело тесаки, схлестнувшись с чуть замешкавшимися британскими "Форлорн хоупс". В первые секунды Булатников со своими людьми учинили среди слегка опешивших врагов подлинную резню, однако красномундирники не зря считались отличными солдатами. Они быстро пришли в себя и оказали ландунгс-команде достойный отпор.
– Штыки примкнуть!
– скомандовал майор Губанов, обнажая полусаблю, на которую сменил уставную шпагу.
– Вперёд, орлы! За мной!
– Бегом!
– закричали унтера и фельдфебели.
– Бегом! В штыковую! Не боись, ребята! Мы ж на самых небесах! Ежели что к самому Господу Богу враз попадём!
– Были даже такие пассажи, весьма меня удивившие, смотря на обстоятельства.
– Не матерись, ребята! Нечистого не поминай! Не то вас враз архангел Михаил и Илия-пророк поразят!
Хоть бездна и сократилась до аршина, не больше, но прыгать через неё было очень страшно. Коротко перекрестившись, я рванул через неё, в самое пекло. Кровавая рукопашная схватка кипела на стрелковой галерее, палуба была скользкой, под ноги то и дело попадались трупы, смерть собрала в тот день изрядный урожай. Прав, тысячу раз прав был Булатников, когда советовал мне сменить палаш на тесак, им куда удобнее орудовать в этакой тесноте. Баскетсвордом я бы одним взмахом калечил больше своих, нежели врагов.
Продлилась схватка не больше нескольких минут, но была столь яростной, что на палубе дредноута остались лежать несколько сотен человек. По счастью, почти все в красных мундирах британских солдат и воздухоплавателей.
– Отлично!
– крикнул майор Губанов.
– Молодцы! Что теперь, Булатников?!
– обратился он
– Выделите мне роту из вашего батальона, - ответил тот.
– Мы с ними прорвёмся на мостик. А остальные, с вашего позволения, пусть по другим галереям ударят с тылу.
– Отличная идея, подпоручик, - кивнул ему Губанов.
– Штабс-капитан Антоненко, отправляйтесь с Булатниковым.
– Веди, Булатников!
– позабыв былые раздоры, крикнул мой непосредственный командир.- Вперёд!
И мы побежали по гулким коридорам дредноута, преследуя убегающих солдат и воздухоплавателей, спешивших спасти свои жизни. Первое организованное сопротивление нам оказали минут через пять после того, как мы ворвались внутрь летучего левиафана. В длинном коридоре британцы соорудили нечто вроде баррикады, и обстреляли нас. Мы не стали ввязываться в перестрелку, налетев на них и, как говориться, взяв на копьё в считанные секунды.
А вот мостик пришлось штурмовать по всем правилам. Он был хорошо укреплён, и дрались британцы отчаянно. Нас встретили ураганным огнём, так что пришлось всё же залечь за порог у дверей в коридор и палить в ответ. Что впрочем, не приносило ощутимого результата.
– Эх, жаль, гранат нету!
– пожаловался Булатников.
– Закидали бы мостик враз!
– Чего нет, того нет, - пожал плечами Антоненко.
– Надо прорываться так!
– Это да, - кивнул Булатников.
– как обычно, мы первые, вы - за нами! Полундра!!!
И он без предупреждения вскочил в полный рост и бросился к входу на мостик. Воздушные пехотинцы кинулись за ним. И легли все как один под пулями британцев.
– Солдаты, вперёд!
– не дал нам опомниться Антоненко.
– Вперёд!
Мы пробежали по коридору, всё ещё затянутому пороховым дымом, и обрушились на не успевших зарядить мушкеты британцев. Стрелять не стали, пустили в дело штыки. Схватка была очень короткой, но яростной. На мостик мы ворвались окровавленные и злые что твои черти. Кажется, капитан и офицеры дредноута пытались сдаться нам, но мы никого не щадили. В этот момент мы были более зверьми, нежели людьми, а звери жалости не знают. Хищные опьянённые кровью звери. И единственное, что делает нас людьми - это способность раскаиваться и мучится совестью после, ну и конечно, кошмары, преследующие долгими ночами.
– Что теперь, господин штабс-капитан?
– спросил у Антоненки подпоручик Эбергард-Шютц.
– Отходим к стрелковой галерее, - приказал тот, - и дожидаемся батальон. На "Гангут" вернёмся все вместе.
– Есть, - ответили мы.
Мы отступили к стрелковой галерее, следуя тем же стрелкам, какие были и на "Гангуте". Правда, никто из нас не разумел английского, и ориентироваться приходилось по кровавым следам и нашим представлениям о языке бриттов. Бросать тела воздушных пехотинцев и наших солдат, павших при штурме мостика, очень не хотелось, однако тащить их с собой через весь дредноут не представлялось возможным. Тем более, что враг мог атаковать нас в любой момент. Британские офицеры и сержанты должны были привести своих солдат в чувство и организовать нам сопротивление.