Наука побеждать. Авантюра

Сапожников Борис Владимирович

– Молодой человек, - обратился ко мне толстяк, - вы по-немецки говорите?

– Говорю, - ответил я, подходя к ним, ведя коня в поводу.
– С кем имею честь?

– Майор Криг, - не вставая, представился он, - а вас как звать?

– Штабс-капитан Суворов, - сказал я.
– Я вам вид не закрываю?

Этот человек с первого мгновения произвёл на меня не просто скверное, а откровенно отталкивающее впечатление. Вроде бы и не урод, разве что толст уж очень, однако все манеры его и прочее... Разговаривать с ним не хотелось совершенно.

– Ничуть, - усмехнулся майор Криг, - ничуть. Отличный вид

отсюда открывается на битву. По мне, нет ничего лучше, нежели смотреть на сражение с удобной точки. Как вы считаете, штабс-капитан?

– Я считаю, герр майор, - грубее, чем стоило бы, ответил я, - что любой настоящий мужчина должен участвовать в сражении, а не наблюдать за ним.

– Для чего вы сразу же пытаетесь меня оскорбить?
– поинтересовался майор.

– Отнюдь, герр майор, - покачал головой я.
– Я просто высказываю своё мнение, как вы - своё.

– Ну, вот опять, - вздохнул майор Криг.
– Все вы так себя ведёте, а после жутко обижаетесь, что я на вас гауптмана Вольфа натравливаю. Те, кто жив остаётся. Хотя таких не было ещё ни разу.
– Он от души рассмеялся своей неказистой шутке.

Я предпочёл промолчать.

– Поймите, - сказал он, - я человек очень любящий войну. Всей душой. Искренне. Вот только воевать, ходить в атаки, стрелять из мушкета, скакать на лошади, я всего этого не умею. Зато у меня неплохо получается штабная работа, если это можно так назвать.
– Майор снова усмехнулся, на сей раз, совершенно непонятно чему.

– Не знаю как вы, герр майор, - ответил на это я, - но я предпочитаю обратное. Я считаю, что стоять и наблюдать за битвой, будучи военным, способным, к тому же, самому принять в ней участие, это либо трусость, либо элементарная подлость! А, скорее всего, оба эти качества разом!

– Grosser Gott!
– вскричал майор Криг.
– Все вы, молодые офицеры, всех армий одинаковы! Вам бы только в атаку кидаться! Да что бы вы делали без нас, штабных офицеров?! Вы б даже не знали, кто ваш враг и где он!

– У каждого свой род занятий, - не слишком-то вежливо перебил его я.
– Позвольте откланяться! Мне надо возвращаться в штаб наших войск.

Я вскочил в седло и поскакал в облако порохового дыма, накрывшего левый фланг нашего войска, под прикрытием которого решил проскочить до нашего холма.

– GlЭckliche Reise!
– донеслось мне в спину.

– Danke schЖn!
– обернувшись через плечо, бросил я, коротко отдав честь майору.

Я нырнул в зловонное облако и едва не задохнулся. Глаза наполнились слезами, так что я почти ослеп. И теперь ехал практически не разбирая дороги и молясь, чтобы меня вынесло к своим, а не к врагу. Зря надеялся на божью помощь и удачу, не прошло и минуты, как я налетел на знакомых римских кирасир. Они мчались прямо на меня - встречи было не избежать. Вскинув палаш, я устремился на них. Теперь надежды мои были лишь на то, чтобы прикончить хоть пару цесарцев, прежде чем удар вражьего палаша оборвёт мою жизнь.

Перезарядить пистолет я позабыл, а выдёргивать левой рукой второй было очень уж неудобно, потому я полагался только на сталь. Первого кирасира я срубил ударом по голове, лишённой гребнистой каски. Следующие обрушили на меня град ударов, которые я, как успевал, отбивал, однако очень скоро меня достали в правый бок, несколько раз ранили в левую руку, а

потом и по голове. Слава Богу, вскользь. Кровь хлынула рекой, попала даже в рот, и я ощутил её металлический привкус. В глазах потемнело, я покачнулся в седле и рухнул во мрак.

(из воспоминаний диакона-гауптмана Коло фон Строззи, командира 2-го дивизиона 3-го Кирасирского полка, о битве при Труа)

Атака по флангу под прикрытием провалилась только Диаволовым - прости меня Господи!
– наущением. Сначала мы встретили бесноватого русского офицера, бросившегося на нас с палашом. Надо отдать ему должное, сражался он как мужчина и, скорее всего, ничего не ведал о подлости, которую учинили эти самаэлевы дети, бородатые варвары, казаки. Однако именно он отвлёк нас, из-за него мы не заметили этих проклятых Богом всадников с пиками и лёгкими саблями. Они поражали нас в незащищённые спины выстрелами из ружей и пистолетов, а также разнообразным холодным оружием. Прежде чем наш дивизион успел развернуться для отражения атаки, многие были убиты, ещё больше - ранены. Я выжил лишь промыслом Божиим. Получив несколько ран, я, совершенно обессиленный, рухнул на шею своего коня, который и вынес меня из боя.

– Живой он, Петро Иваныч, как есть живой.

Это было первое, что я услышал, придя в себя. Оказывается, я всё ещё сидел в седле, однако держался в нём исключительно благодаря паре верёвок, которыми был привязан к седлу, и тому, что меня прислонили спиной к холодному стволу дерева. Конь подо мной нервно переступал, отзываясь на грохот пушечных залпов. Меня окружали донские казаки, видимо, те самые, войскового старшины Смолокурова, что зашли цесарцам в тыл.

– Верно, - сказал седоусый казак в летах в мундире с офицерскими витыми погонами, видимо, тот самый войсковой старшина.
– А ты, Макарыч, не хотел на него корпию переводить.

– И сейчас скажу, - пробурчал ещё более пожилой казак с сивой бородой, - что зря. Не вытянет он. Вижу. Слишком тяжко ранен. Если его сразу к фершелам отправить, то - да, а так... Помрёт.

От таких слов мне стало весьма не по себе. Быть может, именно из-за них я решил жить. Жить, во что бы то ни стало. Назло всем и вся. Цесарцам, кирасирам, серым немцам и этому сивобородому казаку-пессимисту.

– Ваше благородие, - обратился ко мне войсковой старшина, - ехать можете?

– Могу, ваше высокоблагородие, - усмехнулся я, морщась от боли в раненом боку. Он, кстати, был изрядно перемотан полотном и залеплен корпией, на левой руке также красовались несколько вполне профессионально наложенных повязок.
– Я не слишком хороший наездник, но в седле удержусь, не смотря на раны.

– Хорошо бы ещё драться смог, - буркнул сивобородый казак, - а то толку с тебя.

– Хватит ворчать, Макарыч. А тебе, штабс-капитан, я никакое не благородие и не высокоблагородие. Я - войсковой старшина Смолокуров.

– Ясно, войсковой старшина. Я вполне могу и держаться в седле и драться.

– Вот и отлично, - кивнул командир казаков.
– Драгуны атаку с минуты на минуту затрубят.

И действительно, не прошло и пары минут, как звонко запели эскадронные трубы. Драгуны пошли в новую атаку на римские порядки.