Навь. Книга 6
Шрифт:
Ну а ночью, лежа в нашей постели, я размышлял над будущей тактикой и стратегией. За китайцем придется ехать сейчас и завершить с ним дело — вызов на поединок чреват не тем, что рано или поздно наша с ним разборка состоится, а тем, что она может попасть ну очень уж не вовремя. А вот что делать с домом, к которому я уже привык, и который стал считать родным? Нет, по поводу паранормальных вещей я не опасался, лично провел все ритуалы, которые знал, предварительно выставив за дверь охрану. С этой точки зрения дом безопасен и более чем. Но вот моральный осадочек остался. Хотя я и особо
Проснулся я, как и полагается, от звонка мобильника — что-то в последнее время это стало дурной традицией. Звонил Старший.
– Заедешь ко мне? Есть разговор!
– Хорошо, — позевывая, простонал я от удовольствия, довольно потягиваясь после сна.
Старший только хмыкнул, и повесил трубку. Опять тайны…
Но сюрпризы только начинались. После того, как я в кабинете отца, прихлебывая горячий кофе из чашки, изложил ему результаты, раздался стук в дверь, и вошла Мадлен, собственной персоной.
– Собственно поэтому я тебя и вызывал, — отец встал из-за стола. — Госпожа подполковник выразила соизволение с тобой побеседовать, зная о том, что у вас произошло дома.
– Весь внимание, — я снял ногу с ноги, американская привычка сидеть в позе «четверки» никуда не делась.
– Я думаю, вы будете беседовать не у меня в кабинете, — недовольно нахмурился папА.
– Намек понял, — я встал из кресла. — Пойдемте, госпожа подполковник.
– Разрешите идти? — Мадлен обратилась к папА.
– Да, — папА не по-уставному сделал нам ручкой.
Мы прошли через приемную, по коридору, затем Мадлен нажала ручку одного из кабинетов.
– Ваня, — она обратилась к следователю, сидящему за столом.
– Понял, понял, исчезаю! — молодой следователь снял со спинки стула пиджак, и поспешно покинул кабинет.
– Так у тебя здесь и приткнуться негде? — спросил я Мадлен, уже удобно устраивающуюся за чужим столом.
– Откуда? — пожала плечами она. — Я же в академии. Вот заедешь в гости, угощу чаем, или кофе.
– Если пропуск выпишешь. Я все-таки штатский.
– А зря, — спокойно заметила она. — Мог бы сделать такую карьеру…
– Ну не начинай! — картинно заныл я. — Мне уже об этом все уши прожужжали. Ходить в столовую строем под «Солдатушки — бравы ребятушки»? А потом что? Зарабатывать заслуженный геморрой, потому что невыездной и в стоп-листах всех иностранных разведок? Да и в вашей академии клубок змей один. Спалюсь на раз, я же не испытываю почтения ни перед кем. Тем более «золотого мальчика» с большим папой всегда будут считать именно таким, невзирая на все заслуги.
– Ну про академию
– Что это?
– Я так поняла, ты собрался решить вопрос с тем китайцем.
– Ага, — я открыл папку. Личное дело какой-то китаянки, хм, довольно красивая, судя по фото.
– И естественно, тебе нужна помощь.
– Ну вообще-то да, — не стал я отрицать очевидное. — Так что это?
– Мой актив в Новом Шанхае. Не актив Службы, заметь, а лично мой. Подруга.
– Мия Линь, — прочитал я. — Ого, мать у нее русская.
– Да. Поэтому и получилась такая красавица. Если мать европейка, а отец — азиат, именно так и выходит. А вот если наоборот…
– Не знал, — хмыкнул я. — А что в главе «профессия» стоит прочерк?
– Ну у нее довольно необычная профессия. Она охотник за головами. В полном смысле этого слова.
– Ловит беглецов?
– Ну и не только беглецов, а всех, кого оплатят. Или в моем случае — попросят, — Мадлен задумчиво взяла со стола карандаш и завертела его в пальцах. — Ну что?
Я пролистал досье. Ну довольно приличный послужной список.
– Четвертый дан айкидо? — у меня глаза на лоб полезли от удивления.
– Ага, — безмятежно ответила Мадлен. — Она сэнсей, если пользоваться их терминологией. А еще у них своя семейная школа.
– Серьезно, — покачал головой я. — Беру. Итак, что я буду должен?
– Ничего. Сказала бы «не подставить» и «не струсить в бою», но тебя я знаю.
– Хорошо. Как с ней связаться?
– Я ей позвоню, а там договоримся. Пойдет?
– Конечно. Спасибо, Мадлен!
– Для тебя — все, что угодно, — заявила она на полном серьезе. И в этом была вся Мадлен.
Новый Шанхай встретил меня жарой. Нет, конечно я знал, что лечу в самые жаркие месяцы лета, но тридцать два в тени… И это после прохлады салона «Сикорского», аэробуса авиакомпании «Империя», делающего регулярные рейсы в Пудун… Попытка спрятаться от жары в автобусе, перевозящем пассажиров от трапа в терминал, успехом не увенчалась — та же хрень, только еще приправленная ароматом выхлопных газов. Поэтому, выбравшись из этого газенвагена, я первым делом рванул к торговым автоматам за ледяной минералкой — не пить, так хоть запотевшую бутылку к голове приложить, влажной горячей кожей ощущая всю прелесть более холодного климата для здоровья. Черт, я уже и забыл, как мотался по юго-восточной Азии, страдая от прелестей местного климата…
Аккуратно попивая ледяную воду, от которой ломило зубы — только ангины мне еще не хватало — я бродил по терминалу, ожидая выдачи багажа, рассматривая витрины местных киосков. Ну местный ассортимент ненамного отличался от того трэша, который я помнил по своему миру. Китай — он и в Африке Китай. Остановился, разглядывая киоск с прессой — ну а что, собственно, ее разглядывать? Тут в полном смысле китайская грамота, мне эти иероглифы уже в зубах навязли. Да и не собирался я изучать китайский, минимум в пятьдесят тысяч иероглифов для того, чтобы считаться образованным, мне не нужен. А тем более, что только ленивый в Китае не владел русским или английским, или двумя сразу.