Наваждение
Шрифт:
Вообще практика в этом у меня большая, каждое лето я подрабатываю в больнице, где работает мама. Благодаря нашему родству и маминой дружбе с главным врачом, мне разрешают под присмотром выполнять мелкие процедурные манипуляции: перевязки, инъекции, замену капельниц; иногда наблюдать за ходом операции, а не только подносить и выносить судно лежачих больных. И потом я почти два года ухаживала за любимой бабулей после инсульта. Поэтому моя рука не дрогнет даже под дулом пистолета. Я твёрдо знаю что и как делать, и не обращаю внимание на ощущения и эмоции моего «пациента».
— Не стоит благодарности. Можешь валить отсюда, — говорю я, когда заканчиваю перевязку. Получается грубее, чем я хотела.
— Тебе не идёт образ суки. Лучше держать марку
Ах, так! Я вспыхиваю.
— Жалею, что в ту ночь не осталась на лестнице.
— Жалею, что в ту ночь не трахнул тебя. Уже давно забыл бы о твоём существовании.
Задыхаюсь. Каждую нашу встречу, он будто проверяет меня на прочность. Я не верю в его слова, но они больно бьют меня. Отворачиваюсь, чтобы он не заметил слёзы в моих глазах и складываю в аптечку бинты и прочее.
Слышу движение за спиной, и его дыхание обдаёт мою макушку. Он не касается меня. Просто стоит позади. Не смотря на всё произошедшее, не смотря на сказанные слова, он всё равно рядом и мне нравится ощущать его тепло. Чувствовать невидимую опору. Ведь я знаю, что он совсем не такой, каким каждый раз показывает себя. Я слегка отклоняюсь назад и ощущаю своей спиной его сильную, мощную грудь. Он не отходит, позволяет почувствовать его. Закрываю глаза. Едва сдерживая частое дыхание, мечтаю, чтобы он прикоснулся ко мне. Прижал к себе как можно крепче и никогда не отпускал. Но Стас не делает ни одного движения.
— Ты всегда будешь меня ранить, да? — слова тихим шёпотом срываются с моих губ.
Вздох. Холод. Пустота. Звук захлопывающейся двери. И тишина.
Глава 8. Стас
Хочется курить. Бегу вверх по лестнице перескакивая через две ступеньки. Быстрее. Дальше от неё. Рядом с ней моя голова совершенно отключается, и я превращаюсь в придурка. Никаких мыслей, одни эмоции и инстинкты. Я так не хочу. Не хочу терять контроль. Я — Ярый, мать вашу, а не какой-то пятнадцатилетний сопляк, не способный трезво оценивать ситуацию и рационально выходить из неё.
Добегаю до своей квартиры и останавливаюсь. На секунду думаю, что лучше вернуться к принцессе и извиниться, но отметаю эту хреновую мысль. Пусть лучше считает меня мудаком и держится подальше. Так будет лучше для всех. Надо заканчивать затянувшийся фарс с этой белобрысой девчонкой.
Разворачиваюсь и иду обратно к лестнице, поднимаюсь выше на один пролёт и утыкаюсь в запертую решётку. Выход на крышу я уже давно облюбовал и сделал слепок с замка, поэтому попасть туда мне не составляет труда. Когда захожу за решётку, протискиваю руку между прутьями и закрываю её своим ключом. Так никто не заметит, что здесь кто-то есть. Поднимаюсь ещё на один пролёт и выхожу на открытое пространство.
Над головой чёрное небо, под ногами огни города. Люблю ночь. Она такая же тёмная, как вся моя сущность. Прикуриваю сигарету, вдыхаю полной грудью горький дым и выпускаю его в небо. Закрываю глаза и вижу ясный серый взгляд, который так и манит меня.
Вспоминаю, как в тот вечер поцеловал Асю, заявив этим свои права на неё. Вообще-то мог бы и не целовать, а просто послать Муху к чертям собачьим. А девушку впустить в дом. Но что-то внутри заставило меня это сделать. Какое-то незнакомое ранее мне чувство. Она стояла такая маленькая и беззащитная, что хотелось укрыть её собой, и когда я подошёл к ней, то не смог сдержаться. И в тот момент мне будто захотелось испытать её. И я почувствовал, что она далеко не так проста. Что она может дать отпор и постоять за себя. И это заворожило меня и потянуло к ней ещё больше. Все, кого я знал, сторонились меня, не желая связываться. Просто отступали. И тут какая-то девчонка! Я принял этот вызов, который сам же себе нарисовал в голове.
Мы провели ночь вместе. Я изрядно поиздевался над ней, особенно, когда понял, что она невинна. Эти её дрожащие губы, руки, закрывающие тело от моего взгляда, испуганные глаза. В тот момент меня это реально
Снова вспоминаю утро, когда проснулся и увидел на своей груди спящую блондинку. Мне не нравилось просыпаться с кем-то. Именно поэтому я никогда не оставлял на ночь тёлок, которых снимал ради утоления сексуального голода. Сделала своё дело и проваливай. Я не нуждался в нежностях и объятиях. И уж тем более в неловких утренних разговорах. Я привык к одиночеству с самого детства и не желал ничего менять. Только так я мог сохранять чистый разум и беречь своё сердце от разрушительных эмоций.
Но с этой девушкой всё оказалось по-другому. Мне нравилось, как её светлые волосы осыпали моё плечо. Как её рука лежала на моём животе, изредка сжимаясь и прихватывая меня за бок. Как её тёплое дыхание щекотало мою кожу, посылая по ней миллионы мурашек, которые со скоростью звука распространялись по всему телу. Низ живота сладко заныл, и я ощутил, как просыпается моё мужское естество, и это был отнюдь не утренний стояк. Сердце быстро-быстро забилось в груди, и я задержал дыхание, чтобы его успокоить, но это не помогало. Всё внутри меня кричало, просило о близости. Рука сама собой потянулась к её волосам, и пальцы тут же нырнули в их шёлковый плен. Я зажмурился. Это было так приятно. Член в трусах стал ещё твёрже, пока я медленно пропускал сквозь пальцы длинные мягкие пряди девушки, мечтая однажды увидеть её голову у себя между ног. Я был готов сдаться под напором охватившего меня желания. Но когда она зашевелилась, потом посмотрела на меня и отпрянула, я вспомнил, почему она здесь. Вспомнил кто я и кто она. И это сразу вернуло меня в реальный мир. Я снова стал собой. А она осталась такой же прекрасной и недосягаемой. Так я себя убеждал.
Я старался избегать её. Не думать о ней. Пытался вытеснить её из своей памяти с помощью очередных податливых девок, но это лишь вызывало отвращение. Мне было противно касаться их, я больше не испытывал возбуждение. Я был голодным, но это был совершенно иной голод. Тот, который будила во мне только одна единственная девушка, и утолить его могла тоже только она. Ася. Окончательно я осознал это лишь сегодня, когда увидел её в клубе.
Я чуть не выронил сигарету изо рта, когда заметил в толпе танцующей публики изящную фигурку девушки. Тёмные узкие брюки красиво подчёркивали её стройные ноги и аппетитную попку. Свободный сверкающий серебром топ на тонких бретельках и с довольно глубоким декольте привлекал внимание доброй половины гостей мужского пола. Она сексуально извивалась под музыку, виляя бёдрами. А когда подняла руки вверх и поправила волосы, свободно спадающие на её плечи волной, у меня перехватило дыхание. Она была прекрасна! Я почувствовал, как твердею. Чёрт бы её побрал! Она даже не замечала, как все пялились на неё, особенно какой-то ушлёпок, двигающийся рядом в одном с ней ритме. Он схватил её за талию, и она позволила ему это. Какого хрена?! Когда музыка ускорилась и Ася, подняв руки, начала подпрыгивать, её небольшая грудь соблазнительно раскачивалась вверх-вниз. Я представил, как она выглядела бы верхом на мне и без этой дурацкой сияющей шмотки. Мать твою! Член свело от боли, когда он упёрся головкой в жёсткий джинсовый шов. Готов поспорить, тот парень думал о том же, о чём и я. Я видел, как он облизнул свои грёбаные губы.
Впускаю в лёгкие ещё один глоток дыма.
Она целовала его. Этого белобрысого мажора. Я видел.
Мои ладони сжимаются в кулаки, и я слышу треск, а потом ощущаю влагу. Поднимаю руки и вижу, как бинт пропитывается кровью. Завораживаюсь красным растекающимся пятном. Чёрный и красный мои любимые цвета. И сейчас ощущаю острое желание добавить в свою черноту немного красного. Сердце бешено колотится в груди, разгоняя жажду крови по всему телу. Накапливая в нём ярость.
Чёрт возьми, она погубит меня, а я её!